В январе легендарный в прошлом футболист Омари Тетрадзе стал главным тренером «Уфы», которая сейчас выступает в Первой лиге. И все бы ничего, но сперва специалист был назначен спортивным директором клуба, проработал в этой должности месяц и только затем сменил на тренерском мостике Евгения Харлачева. Перестановка вызвала много вопросов в прессе — тем более, СМИ писали, что Тетрадзе изначально приходил именно на позицию тренера, что руководство клуба отрицало.
Перед отлетом башкирской команды на сборы в Турцию мы встретились с Омари Михайловичем в Москве, чтобы разобраться в происходящем в «Уфе». С Тетрадзе невозможно было поговорить только об этом — у экс-защитника тбилисского и московского «Динамо», «Алании» и «Ромы» в запасе так много историй, что два с половиной часа разговора пролетели незаметно.
Главное в интервью:
- проблемы с заявкой в «Уфе», ответ про отсутствие премиальных, общение с Харлачевым и амбиции играть в РПЛ;
- поступали ли Тетрадзе претензии во время работы в Грузии за жизнь в России, и любовь к обеим странам;
- как реагирует на обвинения Сержа Бранко в угрозах за нежелание играть договорной матч, и из-за чего произошел конфликт на самом деле по версии Тетрадзе;
- как отец Омари помог ему не закончить карьеру из-за болей в суставах, и как футболиста хотели любыми способами вернуть в Грузию из Москвы;
- как Газзаев вызволял избитого Тетрадзе из отделения милиции, а также — чемпионство «Алании», отказ Романцеву и соперничество со «Спартаком»;
- нежелание играть в «Роме», впечатления от Тотти, капучино по утрам в Италии, служба в греческой армии и решетки от фанатов в Салониках.
«Очень много негатива писали про «Уфу», но исходя из увиденного на сегодняшний день, не соглашусь с этим»
— Вы не так давно возглавили «Уфу». Поняли ли уже, в каком направлении нужно работать?
— Я и до этого хорошо знал «Уфу». Все-таки следил за чемпионатом — что за Первой лигой, что за премьер-лигой. В том числе непосредственно за этой командой. Так что прекрасно понимал ее проблемы, которые и так были видны со стороны, а сейчас на первых сборах убедился уже в них. Хотя даже если у тебя команда будет на ходу, тренер всегда хочет лучшего.
Первое, что нужно сделать — усилиться. Сама турнирная таблица это подсказывает. Ребята, которые решили задачу выхода из Второй лиги, заслуживают уважения. Им предоставили возможность попробовать свои силы в дивизионе выше. Но в футболе такое бывает, что не получается. Где-то фортуна подвела, где-то еще что-то случилось. Но в итоге команда будет бороться за выживание — и это самое сложное.
— Команда готова к этому?
— На первых сборах я наблюдал за ребятами, мне нужно было понять их психологию. Насколько они готовы решать эту задачу. Все-таки права на ошибку у тебя нет. Так что игрок должен быть готов в первую очередь психологически. Работаем над этим и над усилением, чтобы присутствовала здоровая конкуренция, а игроки прогрессировали. Когда на пятки наступает конкурент — хочется доказывать. И в нашей профессии необходимо доказывать каждую игру и тренировку.
И бывает, когда кто-то матч хорошо сыграл, пять провалил, а потом снова дал о себе знать… Такие футболисты лично для меня нежелательны. Мы хотим стабильности. Игрок должен играть на своем уровне стабильно. Нужно искать таких исполнителей. Но тут есть проблема.
— Какая?
— Не можем заявить никого. Заявка переполнена.
— То есть сперва от кого-то нужно избавиться?
— Это слишком грубо сказано. Но тем игрокам, которые не готовы решать нашу задачу, необходимо дать шанс проявить себя в других клубах, даже если в «Золоте» во Второй лиге. Чтобы была игровая практика. Почему бы и нет. Это же лучше, чем сидеть на скамейке.
Пока у нас есть сложности в этом плане. Я футболистов тоже прекрасно понимаю. Пришел новый тренер, все хотят проявить себя. Но мы ведь и видим их возможности, на что они способны.
Сейчас улетаем в Турцию на сборы. И за первые 10 дней нам нужно определиться, кто остается. Однако некоторым игрокам уже сказали, но никто уходить не хочет. Я их прекрасно понимаю. Но жизнь у нас такая. Немножко наперед нужно смотреть. И важно, чтобы те футболисты, которые останутся, работали на результат команды.
— Вы же понимаете, что когда футболисты не хотят уходить, а им говорят об этом, это может спровоцировать конфликт в клубе?
— Ну да, это неприятно для футболистов. И это право футболиста — быть недовольным. Все-таки у него контракт. И он надеется проявить себя на этих сборах. Но я как главный тренер увидел, что в каждую линию нужно усиление. Я не могу все оставить «на авось» — вдруг кто-то заиграет. Это можно делать с молодыми игроками, которым нужно время для прогресса. Я только за. Но в данной ситуации у нас тяжелое положение — нам нужен результат и футболисты, которые его дадут.
Я думаю, даже не стоит приглашать футболиста такого же уровня на позицию. Нужно если брать, то чтобы игрок был на 10 голов сильнее конкурента. Чтобы и ребята в команде ощущали, что мы не зря его подписываем. Потому задача сложная, а времени практически нет. Мы уступаем по времени всем остальным командам лиги.
— Как у вас возник вариант с «Уфой» и были ли другие предложения?
— Еще до отъезда в Грузию были предложения, так и после. Но я всегда говорил, что работать просто ради работы не хочется. Хочется определенные задачи решать. И речь не про борьбу за выживание, а про более глобальные задачи — например, выход в премьер-лигу. Но таких предложений не было.
— Однако было много слухов про то, как у «Уфы» все непросто складывается. Это могло вас тоже оттолкнуть.
— Очень много негатива писали про «Уфу», но исходя из того, что я увидел на сегодняшний день, не соглашусь с этим. Понятно, что и игроки, и тренерский штаб хотели бы, чтобы мы в пятизвездочных гостиницах готовились, но для этого нужен результат. Говорили же многие про условия подготовки. Однако не все так плачевно, как писали: было больше неправды, чем правды. Не хочу как-то задеть журналистов. Но на первом сборе мы жили в нормальной, чистой гостинице, крыша над головой есть — что еще нужно спортсмену? Крыша над головой, питание и футбольное поле.
И я говорил с игроками по этому поводу. Спрашивал: «Вы же знали, с кем подписываете контракт?». Тем более, что уже какое-то время в клубе находились. Если не нравится и ничего не устраивает, зачем продлевали соглашение?
— Еще появлялась информация, что многие футболисты жаловались на невыплату премиальных.
— Это дело времени. Сейчас задолженности или задержки есть в таких клубах [вроде «Уфы»]. Это данность.
— Но вы же говорили с игроками. Принимают ли они эту ситуацию и понимают ли, что им все будет выплачено?
— Естественно, мы общались. Клуб все выплатит точно, никуда не денется. Что в контракте у тебя написано, ты рано или поздно получишь. Дело времени. Это не частная команда, чтобы так просто вытащить деньги и заплатить. Здесь нужно ждать: пока министерство согласует, потом министерству перечислят сумму, потом министерство клубу перечислит. То есть планомерная процедура проходит. Это уже не от нас зависит. Но рано или поздно все заслуженно получат то, что им полагается. Нужно немножко потерпеть.
Понятно, чтобы решать какие-то глобальные задачи, все должно быть вовремя. Ложка дорога к обеду. Тогда и будет результат, и тогда можно требовать результата. Но когда такие задолженности возникают, нужно разговаривать с игроками на эту тему. Если ты что-то пообещал — это нужно выполнить. Иначе будут думать, что ты обманываешь. Однако я не вижу, чтобы в нашем клубе кто-то обманул игроков. Просто на самом деле пока денег на выплаты нет, но нужно ждать, когда деньги поступят.
— А они точно поступят?
— Да, как по контракту и положено. Смета заложена. Просто нужно время для этого. Конечно, меня это тоже волнует. Футболисты хотят получить то, что они заработали. Надо должное им отдать. И я могу понять, почему они нервничают. Но не до конца, так как выплачены деньги точно будут. Сегодня у нас такое положение. В наше время тоже бывали задержки.
И вообще, разговоры эти появляются сразу, когда нет результата. Шли бы в первой половине таблицы, их бы не возникало. Так что сейчас у нас задача — тренироваться, играть, прогрессировать и показать результат — остаться в Первой лиге. Но футболисты заработанные деньги не потеряют. Это я могу четко заявить.
«Не в моем характере копать под кого-то. На живое место я никогда не шел и не пойду»
— У проекта «Уфы» есть долгосрочная перспектива и цель?
— Сперва задача — остаться в Первой лиге. А если остаемся, то клубу будут уделять внимание. Хотят полностью восстановить клуб на тот уровень, на котором он и был — премьер-лига. Есть глобальная задача снова играть в РПЛ через определенное время. Это меня и привлекло.
— При этом сначала вы пришли спортивным директором, а не тренером.
— Да. Потому что у команды был главный тренер. Я и с Харлачевым встречался на тот момент как спортивный директор.
— То есть предложение вам поступило изначально точно не тренером стать, как пишут об этом?
— Это точно. Мне предложили занять пост спортивного директора. В декабре провели рабочую встречу с Харлачевым. И я ему говорил: «Ты главный тренер, последнее слово за тобой». Даже по футболистам, которых я ему предлагаю. И Женя бы уже решал, подходят ему эти игроки, или нет.
— Однако вам всегда было интересно тренировать. Неужели работа функционера вас чем-то привлекла?
— Хотел это тоже пройти. Мне было интересно поработать спортивным директором и посмотреть, каково это. Так что я рассматривал себя в этой должности, а на Женю смотрел как на главного тренера. Обозначал ему: «Давай вместе будем выкарабкиваться из этой ситуации».
— Вы же наверняка тоже обращали внимание на разговоры вокруг: якобы это выглядит как рокировка.
— Писать и говорить можно все, что угодно. Хотя я и Жене тоже говорил: «У тебя есть проблема, решай ее. Кроме тебя никто не ее решит. Ты главный тренер — тебе и решать». Речь обо мне как о главном тренера сперва не шла. 10 декабря я подписал трудовой договор как спортивный директор.
— Общаетесь ли вы с ним до сих пор?
— Да, периодически встречаемся, общаемся.
— Просто известно, что он явно не согласен с тем, что произошло. Обижен ли он на вас или между вами все в порядке?
— У меня лично все в порядке. По крайней мере, я был честен с ним. Я все обозначил сразу: «Тебе нужно решать проблему. Я готов быть рядом с тобой, помочь, чтобы вместе выкарабкаться из этой ситуации». Что я еще мог сказать?
— В подобных ситуациях часто критикуют пришедшего в команду специалиста — якобы идет на живое место.
— Боже упаси, чтобы я так сделал. Если бы я так хотел поступать, то давно бы работал где-либо. Но не в моем характере копать под кого-то. На живое место я никогда не шел и никогда не пойду.
— Вы верите, что при должном подходе удастся сохранить место в Первой лиге, а уже в следующем — вернуться в РПЛ?
— Мы должны быть реалистами и объективно смотреть на все вещи. Пока на РПЛ я не смотрю, а думаю, как остаться в Первой лиге. Это самое главное. Не надо думать сильно наперед. Все силы бросаем на текущую задачу. Потенциал в нашей команде у каждого есть. Футболисты даже не понимают, насколько огромный у них потенциал. Они могут развиваться, прогрессировать. Но как говорится: талант — это 1% успеха, а 99% — труд. Так что надо много работать. Нужен характер. Необходим дух победителя внутри.
— Но руководство вас заверило, что будут предоставлены все условия для поставленных задач?
— Да, все предоставят. Единственная трудность сейчас — сложности с заявкой. Но это не вина руководства. Это мы должны думать, как устроить некоторых ребят в другие команды, а затем усилиться.
«В Грузии много россиян, белорусов и украинцев. И все живут в мире. Я езжу там с российскими номерами. Никакого упрека никогда не было»
— До «Уфы» вы поработали недолго у себя на родине. Как получилась история с «Сабуртало» (нынешнее название — «Иберия 1999»)?
— Там владелец клуба Тариэл Хечикашвили — это бывший министр спорта, мы друзья. В детстве мы играли в разных командах, часто друг против друга — оттуда пошло общение. Он меня и раньше приглашал — за три года до того, как я принял команду. И в 2023 году я все-таки согласился. Я обычно на Новый год все время ездил в Грузию, встретить праздник с семьей. В тот момент как раз я и встретился в очередной раз с Тариэлом, согласился поработать с командой.
«Сабуртало» — команда с большими амбициями. Хечикашвили сам хочет только за высокие места бороться. И в прошлом году они чемпионами стали!
Что касается меня, когда я ездил в Грузию и смотрел там футбол, то очень хотел изнутри его посмотреть. Именно изнутри начинаешь полноценно чувствовать уровень игроков. Это было интересно понять. Даже чтобы знать на будущее, могут ли те или иные футболисты играть в российском чемпионате в перспективе. Все-таки грузинский чемпионат откровенно уступает российскому.
— Но на ваш взгляд, уровень грузинского футбола и грузинской лиги повысился за последние годы?
— Считаю, что повысился. Развивается молодежь в последние годы… Посмотрите, сколько грузинских футболистов играет в Европе сейчас. Если посмотреть на сборную Грузии — там 95% футболистов, которые выступают в европейских чемпионатах. Столько россиян там не играет. Так можно уверенно сказать, что грузинский футбол поднялся на ступеньку выше.
Да, молодежь всегда была хорошая. Но у той же сборной были результаты чуть иные, хотя по именам состав был и более сильным. Скорее всего, это связано с отношением к футболу. Тяжелые времена в Грузии уже прошли — это влияет на всех. И на футбол в том числе.
— Тем не менее вы до сих пор не меняете позицию, что грузинским игрокам стоит пробовать свои силы в России.
— Я в этом убежден. Все-таки российский чемпионат очень сложный. В Грузии тоже хорошая подготовка, но РПЛ выше уровнем. Это хорошая школа. Возьмем яркий пример — Хвича Кварацхелия, которому игра в российской лиге только на пользу пошла. Ему гораздо легче потом уже было в Европе. И игра Кварацхелии на таком уровне сейчас — это большая заслуга и российского футбола.
— Почему вы все-таки ушли из грузинского клуба?
— Я не буду лукавить. Уже чувствовал, что какую-то нить потерял. Как я все время говорю: один грузин в команде хорошо, а два — это уже перебор (смеется). А тут вся команда.
И у нас был перерыв на время юношеского чемпионата Европы в Грузии — отпустил ребят на это время. После перерыва собрал и чувствовал, что что-то не то внутри коллектива. Я тогда уже обратился к владельцу и сказал, что не справлюсь. То есть уже на тот момент хотел покинуть команду, хотя у нас был шанс побороться за чемпионство — три очка отставания от первого места.
Так мы встречались несколько раз с руководством. Я понимал, что какую-то нить потерял, и не мог найти причину. В конце концов, сам принял решение, что мне надо уйти. Обозначил владельцу: «Если хочешь выиграть кубок или чемпионат, я должен уйти». Так и покинул клуб. Во благо ему же, хотя меня очень не хотели отпускать.
— Вам лично самому где комфортнее находиться по внутренним ощущениям — в России или Грузии?
— Для меня это все одинаково. Что Россия, что Грузия — это мой дом. В Грузии я родился, вырос. Все, что у меня есть, мне дало мое грузинское воспитание. Но и Россия мне многое дала — я приехал сюда в 21 год. Это тоже мое. Я не отличаю Грузию от России, а Россию от Грузии — для меня это одно целое.
— За последние годы Грузия сильно изменилась?
— Конечно, страна меняется. Она с каждым годом все-таки прогрессирует, вперед идет, несмотря на все сложности. Думаю, как и все остальные страны. Никто на одном месте не стоит. Все развиваются. Я не политик, политику оставлю в стороне. Но даже просто по приезде чувствуется всегда, что делается в стране.
— Когда работали там в 2023-м, ощутили, насколько в Грузии стало больше россиян?
— Очень много россиян в принципе и было в Грузии. Также очень много белорусов и украинцев. И все живут в мире. То есть там нет такого, чтобы люди враждовали между собой.
Считаю, ехать в чужую страну со своим уставом неправильно. Но никто тебе в Грузии не даст этого. И если бы я в свое время в Россию со своим уставом приехал, кто бы мне позволил? Такие вещи всегда от сознания человека зависят.
То есть политика есть политика, а простому народу это неважно. Грузины же очень дружелюбны, гостеприимны, но об этом даже говорить не надо. Так что сейчас в Грузии русские себя комфортно чувствуют. Да, всегда где-то может быть категория людей, которые кричат против русских. В каждой стране есть такие. Но это не в большом количестве. Не надо это принимать близко к сердцу.
— Поступали ли вам когда-то претензии в Грузии за то, что вы долго живете и работаете в России?
— Никаких. Я в Грузии даже езжу на машине с российскими номерами. Спокойно заезжаю на ней в страну, потом свободно выезжаю. Никакого упрека никогда не было. Хотя, когда я еду на машине, никто не знает, что за рулем я. Никаких проблем нет. Может, один из миллиона человек что-то и скажет. Но это больной человек.
«Просто не мог нормально смотреть, как Бранко матом общается с главным тренером. Его слова про пистолет и договорной матч — чушь»
— В Грузии вы вернулись к тренерству спустя шесть лет. Каково это после такого долгого перерыва?
— А я все это время жил футболом. Как я уже говорил, я мог найти работу и тренировать. Но мне не хотелось работать ради работы. Шесть лет перерыва никак не навредили. Наоборот.
Можно сказать, я многому научился за эти годы. Может, мне это на пользу пошло. И я проанализировал ошибки, которые в молодости пропускал. Я понял, что это за ошибки. И сейчас я их уже не допущу.
— Что это за ошибки?
— Например, излишнее доверие своему окружению. Надо подобрать вокруг себя таких людей, чтобы ты мог смело смотреть вперед, не оглядываясь назад. Я думал, что так правильно. Я смотрел вперед, думая, что у меня закрытый тыл. Но оказалось, нет.
— Все это помогло вам стать лучше как тренеру и получилось ли у вас стать лучше?
— Определенно. Хотя ошибки всегда были, есть и будут. От этого никуда не денешься. Не ошибается тот, кто ничего не делает. Да, появятся еще новые ошибки. Но я уже буду стараться более усердно работать над ними.
— На ваш взгляд, какой тренерский опыт стал для вас наиболее удачным и полезным?
— Я бы не разделял вообще. Где работал, везде получал опыт. Даже самый плохой опыт — тоже полезен. Не зря говорят, что самая плохая реклама — это тоже реклама. Но если прямо выбирать самый удачный… Нигде не встречал такого президента, как во время своей работы в «Анжи». Я это искренне всегда говорил и говорю.
Магомед-Султан Байболатович Магомедов, который владел клубом, — замечательный человек, который смотрит всегда на 10 лет вперед. И когда он меня пригласил в клуб, я был еще молодым, начинающим специалистом. В каких-то случаях он мне говорил: «Этого нельзя делать, ты встретишься с такими-то проблемами». Но я на своем все равно стоял. В итоге прошло время, а все сказанное им сбывалось. Помимо того, что Магомед-Султан Байболатович взял меня на работу, он еще учил меня и жизни. Он и футбол понимал, и жизнь. С ним мне было очень комфортно работать. И когда я уходил, то говорил, что, возможно, больше такого президента клуба не встречу.
— Почему вы все-таки ушли? Существовала версия, что якобы вы подали в отставку из-за нежелания участвовать в «договорных матчах» своей команды с клубами из соседних кавказских регионов.
— Это все вранье и слухи. Кто это говорил — интриганы, которых близко не должно быть в футболе. А в футболе очень много интриганов. Что-то услышат — сразу из мухи слона делают, да еще и свое. То есть такого не было.
Я просто почувствовал, что мне надо уходить. Да, я провел много лет в команде, но ощущал, что пора покинуть команду. Есть такие моменты, о которых я не могу говорить. Но та версия, о которой вы сказали, на 100% ложь.
— Как вы сами объясняете себе, почему именно в первые годы вашей тренерской деятельности появлялись слухи, которые бы очерняли либо вас, либо команды, где вы работали? Та же история с Сержем Бранко в «Крыльях»…
— Про Бранко могу сказать, что мне в нем не понравилось. Тогдашний главный тренер команды Гаджи Муслимович Гаджиев был уже пожилым человеком. И когда Бранко матом с ним разговаривает, это неправильно. Но почему-то руководство клуба его поддерживало в этом. Это тоже неправильно. Есть же границы, есть красная линия, которую ты не можешь переходить. И я могу подтвердить, что из-за этого я столкнулся с Бранко. Но потом писали про меня вообще разные вещи — все вранье.
— Он говорил, что вы угрожали ему пистолетом за его отказ проиграть матч.
— Больные люди! Я просто не мог нормально смотреть, как он матом общается с главным тренером, который нам в отцы годится. Мне очень было неприятно, что руководство поддерживало Бранко. Они ему поверили, значит так надо было им…
— Вы с кем-то из тех, кто ему поверил, потом обсуждали ту тему?
— Зачем мне разговаривать с ними? Я ни с кем и не ссорился. Единственное, на место посадил Бранко. Больше ни с кем я не конфликтовал, я не скандалист. Я признаю, что тот эпизод при этом неправильный был. Но его слова про пистолет и договорной матч — чушь. Это больной человек был. О каких договорных матчах идет речь? Я таких не знаю.
— Вы переживали из-за всех этих историй?
— Конечно. Я всегда очень болезненно к этому относился: когда на ровном месте тебя обвиняют в таких вещах. Видимо, были в этих историях люди, которых все устраивало, — они занимались саморекламой, рассказывая такое обо мне. Потому я сегодня, говоря об ошибках, и подчеркнул, что как раз надо огородить свой круг общения от подобных людей.
Раньше очень больно это все воспринимал. Душу вкладываешь, работаешь, а тебе такое говорят. Сейчас смотрю так: кто-то что-то когда-то про меня сказал — и это ничего не значит.
«Поехал лечиться в Москву. И узнаю из прессы, что меня отчислили из тбилисского «Динамо»
— Когда вы тренировали в Грузии, вас это мысленно хоть немного отнесло в прошлое — во времена игры за тбилисское «Динамо»?
— Когда после стольких лет работы и жизни в России возвращаешься на родину, это точно вдохновляет. Вспоминаешь все, пребывая там. Тем более много лет я приезжал туда на недельку или на 10 дней, а когда уже ты там находишься долго, да еще и окунаешься в тренировочный процесс… Это того стоило. Но если сравнивать, все-таки «Сабуртало» в той же Европе никто не знает, а когда говоришь о «Динамо» (Тбилиси) — это бренд, который знают все.
— Когда вы играли за тбилисское «Динамо», вас каждый в городе узнавал?
— Да. Вся республика работала на команду! Это то время, когда футбол — не просто переполненная трибуна. В 80-е годы что ни игра — полный стадион. Если не ошибаюсь, 84 тысячи вмещала арена. И всех футболистов знали.
Уважение было к каждому футболисту «Динамо», которые играли тогда: Кипиани, Дараселия, Шенгелия, Гуцаев, Чивадзе и так далее. Всех можно перечислять. Всё тбилисское «Динамо» 80-х годов — это личности! Народ ходил за личностями смотреть, болели за них. Естественно, каждому в республике хотелось, чтобы за их столом сидели эти футболисты. Люди гордились этим.
— Насколько тяжело было в ту команду попасть?
— Легко ничего не давалось. Я в 1987 году попал «Динамо». Тогда система детско-юношеской школы хорошо работала, а также Первая и Вторая лига в Грузии были сильными. И тренер «Динамо» в тот период мог с закрытыми глазами любого убрать из команды и взять на его место игрока из Второй лиги — не потерял бы в качестве. Все были готовы играть в Высшей лиге. Футбол был на высоком уровне. Конкуренция была сумасшедшей.
— На ваш взгляд, уровень сильно был выше, чем сейчас?
— О чем тут говорить? Даже не футбол, а самоподготовка была мощнее. Сколько личностей было в то время! Не было дефицита игроков вообще. Лучшие из лучших везде. И еще из этих лучших надо было 11 человек выбрать. На одно место было по 10 футболистов. И уровень каждого соответствовал Высшей лиге.
— Какой для вас самый памятный момент времен игры за тбилисское «Динамо»?
— Первое, что сразу вспоминается, — как я туда попал. Это была моя мечта, когда я ребенком был. И как только она исполнилась, я стал самым счастливым человеком. А потом первый матч… Против киевского «Динамо» вышел на поле — 2:2. То есть в таком матче 18-летний пацан вышел на позицию правого защитника!
— Вы говорили, что вы бы закончили с футболом в тот период, если бы не отец. Что было?
— У меня очень сильно суставы болели. Поехал лечиться в Москву. И узнаю из прессы, что меня отчислили из тбилисского «Динамо».
Естественно, для меня это больно вдвойне было. Параллельно лечусь и никак не могу долечиться. Колени болят, суставы. Даже ходить было тяжело. Приезжаю в Грузию без команды, и отец мне говорит: «Слушай, давай пойдем гланды проверим». Не знаю, почему он это сказал, но проверили. Оказалось, у меня гнойные гланды. Врачи мне сразу вырезали миндалины. И через две недели я уже чувствовал себя совершенно другим человеком.
Через месяц уже бегал по полю, и меня пригласили в «Мерцхали» из Озургети. Я предложение принял, так как мне нужно было начинать играть. И тут тбилисское «Динамо» начинает препятствовать: «Нет, это наш футболист». Хотели вернуть. Но я уже не вернулся. Да, я мечтал играть за эту команду. Но в трудный момент меня позвали люди из «Мерцхали», я был им благодарен. И я уже не мог просто взять вещи и уйти.
— В Россию вы уехали потом благодаря Борису Игнатьеву.
— Да. Я уже успел поиграть полгода в первом грузинском чемпионате. Потом уже позвонил Борису Петровичу, который меня знал по молодежной сборной. Мы вместе стали чемпионами Европы как раз. Обозначил ему, что хочу попробовать свои силы в России. И Борис Петрович договорился. Так меня пригласили в московское «Динамо», главным тренером был Альтман тогда.
С Игнатьевым же у меня до сих пор хорошая связь. Можно сказать, это мой футбольный папа. Я с уважением к нему отношусь.
— По работе и сейчас можете совета попросить у него?
— Да, я всегда советуюсь с Борисом Петровичем. Также регулярно общаюсь и советуюсь с Михаилом Даниловичем Гершковичем и Юрием Павловичем Семиным, если есть возможность. Это умные люди, которые все прошли.
— Когда вы переехали в Москву, то вспоминали, что за вами посылали человека из Грузии, чтобы он вас привез обратно в страну. Звучит как кино.
— Так и было. Тогда начальником милиции Озургетского района был Сьюридзе. Хороший мужик. Он фактически был президентом команды, курировал наш клуб. Очень сильно любил футбол.
И когда я уехал в Москву, начальник милиции вызвал ребят, которым сказал, чтобы без меня обратно не возвращались. Я же уже начинаю потихоньку адаптироваться в московском «Динамо» — свет увидел!
В итоге человек приехал за мной на базу. Как увидел его — у меня цвет лица аж поменялся. Я же понимал, что это за люди. Он пришел ко мне и сказал: «Надо поехать со мной, сказали без тебя не приезжать». А это 1991 год. Нигде и правда света не было, из-за чего я ему ответил: «Слушай, ну посмотри, здесь есть свет! Я комфортно чувствую себя, хочу играть, попробовать свои силы здесь». И по его взгляду стало ясно, что он все понимает, а своими словами он только подтвердил мои догадки: «Я все прекрасно понимаю, я могу пожелать тебе только удачи — будем болеть за тебя». Так он поехал обратно объяснять, что это моя футбольная карьера, мне и решать. И я остался в Москве! Ситуация разрешилась.
— Вы как-то упоминали, что оппозиционные политики в Грузии вас критиковали за тот переход.
— Критиковали. Но я даже внимания не обращал. Кому надо, тот все понял и принял. Времена тяжелые были. У меня же родители там остались. Но мне отец сказал: «Езжай, а за нас не переживай. Все будет нормально». Я и поехал. У родителей сперва денег не было, чтобы вместе приехать. Но потом забрал их к себе. Вообще, страшное время.
«Завели в отделение и на ровном месте, даже ничего не спрашивая, начали бить. До тех пор, пока челюсть не сломали»
— Как вы восприняли распад Советского Союза?
— Тяжело, конечно. Это была империя. Страна, которая весь мир держала. Такая мощь была! И развалить такую империю за раз… Это сколько лет нужно было работать в тени, чтобы вот так развалить страну за один день.
— Это событие — трагедия? Или все-таки пошло всем на пользу?
— Что ни говори, у моего поколения советское воспитание. Мы по-другому воспитаны. У последующих поколений другие взгляды, и это нормально. Но я считаю, распад СССР — это трагедия для всех. Потому что 15 республик были как одна большая семья. Свободно перемещались. Народ был совершенно другой, отношение друг к другу, воспитание ценности. Сейчас все поменялось.
— Как оцениваете 90-е спустя время?
— Как уже сказал, это очень тяжелые годы. Но нам, спортсменам, еще повезло — мы еще особо не видели, что именно творилось. Мы были все время на сборах, а что происходило — мы видели только по телевизору. У нас футбол был на первом месте и было стремление уехать в Европу, попробовать там свои силы, зарабатывать большие деньги.
— Вы рассказывали, как вас забирали в отделение в Москве во время выступления за «Динамо». Что это за история?
— Мы только приехали со сборов. Два-три дня у нас отдых был, после чего мы снова уезжали на сборы в Италию. Жил я тогда в Петровском парке в пятиэтажной динамовской гостинице. В то же время ко мне приехали друзья, остановились у меня. В один момент мы поехали за пивом на моей машине. А я в спортивной форме, немножко небритый был.
Как только вышли, два сотрудника милиции подошли ко мне. Решили обыскать машину, открыли ее, а у меня там нож-лисичка лежал. За это завели меня в отделение, которое было внутри гостиницы. И на ровном месте, даже ничего не спрашивая, начали бить. До тех пор, пока челюсть не сломали.
— Звучит ужасно.
— Вот такой был беспредел. Даже когда меня забирали, попросил друга переставить машину, думал, что быстро все решил. Не думал, что они так агрессивно будут. Пока друг дошел, я уже весь побитый и поломанный был. Еле смог попросить его Валерию Георгиевичу Газзаеву позвонить. Он уже пришел, разобрался и забрал меня. Нож мне обратно вернули. Неприятный инцидент.
— В общем, безопасно в Москве 90-х себя сложно было чувствовать.
— Да. В начале 90-х о какой безопасности вообще могла речь идти. Я так нарвался на ровном месте. Хотя мы, футболисты, практически с тренировок не выходили. Вот возникло свободное время с друзьями в кафе посидеть. Посидели, называется…
— Когда сейчас смотрите на Москву и сравниваете с тем временем, какие эмоции возникают?
— Это уже небо и земля. Москва расцвела совершенно. Даже не знаю, как сравнивать с теми временами. Сейчас мы в космосе находимся, можно сказать. Один из красивейших городов мира. С нас пример должны брать.
«Во время карьеры в «Алании» от Кавелашвили лишнего слова не услышать, в парламенте он уже на первых ролях кричал»
— Вы работали с Газзаевым и в «Динамо», и в «Алании». Мы знаем его как строгого тренера, а какой он человек?
— Замечательный. И профессионал в своем деле, конечно. Великолепный специалист. У него есть свое видение на все. Он сам по себе лидер. Какая бы команда у него ни была, он всегда борется за чемпионство. Дух победителя в нем присутствует. И этот дух победителя он передал нам в «Алании», когда собирал команду в 95-м году. Хотя в «Динамо» это тоже было. Не знаю, почему с «бело-голубыми» у нас не получилось стать чемпионами, хотя была хорошая команда с сильными игроками. А в «Алании» ему карт-бланш дали, потому все и получилось. Валерий Георгиевич руководил всем сам по сути, собрал команду под дух, который ближе к кавказскому менталитету. Это имело большое значение.
Газзаев действительно был очень строгий, но справедливый. Он мог оштрафовать нас на 50% зарплаты. Если матч проиграли — штраф. И вопросов не возникало. Мы сами тоже чувствовали, что виноваты. Но у него был и кнут, и пряник! Он потихоньку эти штрафы нам потом возвращал, когда мы побеждали. Он был жестокий, строгий, но справедливый.
— Жестче было в «Динамо» или «Алании»?
— В «Динамо» тоже строго было, но в «Алании» стало масштабнее. Там он был хозяин по сути, который отвечал за результат. Валерий Георгиевич все решал в «Алании». В «Динамо» так и не было.
— Как вы восприняли отставку Газзаева из «Динамо» после поражения от «Айнтрахта» со счетом 0:6?
— Никто не ожидал этого. Но у него было самолюбие. Он никогда не доведет до того, чтобы его выгнали. Знал, когда уходить. Если считает, что он не справляется, у него найдется мужество уйти. Валерий Георгиевич никогда не держался за место. И это хорошее качество. У меня так же. Если чувствую, что не получилось, лучше вовремя уйти. Дать возможность другому — вдруг получится у него.
— После него назначили Бескова, с которым у вас не очень сложилось. Сейчас жалеете об этом?
— Конечно. Однако там никакой моей вины не было. Что поделать, если Бесков меня ставил как крайнего полузащитника, а я ему говорил, что некомфортно чувствую себя на этой позиции. Мне лучше в середину или оборону. Если нет, лучше на скамейку сяду. И он взъелся на меня за это. Хотя я это не в упрек говорил это.
— После этого у вас как раз возник выбор между «Аланией» и московским «Спартаком».
— Все так. Во Владикавказе мне намного больше давали зарплату. В «Спартаке» было меньше, но команда играла в Лиге чемпионов. И я выбрал «Спартак», так как хотел играть в таком крупном турнире. Конечно, Газзаеву мне очень неудобно отказывать было.
— В итоге не сложилось и отказывать пришлось уже Романцеву.
— Потому что изначально мы договорились по контракту на одних условиях — все обговорили. Когда же мне дали подписать контракт, там все по-другому было написано. И это меня оскорбило.
— С другой стороны, это возможность играть под руководством Романцева в Лиге чемпионов. Кто-то другой на вашем месте мог закрыть глаза.
— Это понятно. Олег Иванович и тренером сборной тогда был. И лично к нему я никогда никаких претензий не предъявлял. Но в той ситуации мне было неприятно. Даже дело не в деньгах. Мы договорились об одном, а на бумаге все другое.
Да, я рисковал. Все-таки не было гарантии, что Валерий Георгиевич обратно меня возьмет. Газзаев тоже только один раз приглашает. Но я позвонил ему, объяснил ситуацию. Он сказал, чтобы я приезжал. Хотя я был готов к отказу.
— Насколько больше платили в «Алании», чем в «Спартаке»?
— В три раза.
— «Алания» тех лет — что это?
— Все было на топовом уровне. Великолепная база, тренировочное поле, стадион, болельщики, внимание. Нам оставалось только тренироваться, играть и показывать результат. В день игры бабули сидели на крыльце и знали всех футболистов. Настолько уже просочился футбол в народ. День матча — праздник для всех.
Когда стали чемпионами в 95-м — это была феерия. Обыграли в Москве ЦСКА со счетом 2:1 и завоевали титул. Гуляли не очень сильно, но радости было много. Во Владикавказе встречали как героев.
— Вы же считаете, что «золотой» матч со «Спартаком» в следующем году — несправедливость?
— Это может и грубо сказано, но в какой-то степени — да. Тогда же на ходу поменяли регламент. Справедливо это? Если бы перед сезоном — никаких проблем. А тут ты идешь на первом месте и чувствуешь, что второе золото от тебя не уйдет, а потом все меняют. Это неправильно. Потому считаю, что в 96-м году мы тоже стали чемпионами, хотя и проиграли «золотую» игру.
— Вы играли во Владикавказе вместе с Михаилом Кавелашвили, который стал недавно президентом Грузии. Сравнивали его с Ван Бастеном…
— Да, у них что-то общее есть. Высокий, стройный. И манера игры была схожая.
— Вас удивило, что он ушел в политику и теперь президент страны?
— А почему должно удивлять? У него всегда амбиции были. Мишу поддержали люди, в том числе наш уважаемый бизнесмен Бидзина Иванишвили, который вокруг себя собрал эту команду вместе с Мишей. И воспитал его так, что теперь Михаил — президент. Я ему желаю, чтобы при нем Грузия процветала, и чтобы он стал одним из лучших президентов для Грузии.
— После его избрания удавалось ему дозвониться, поздравить?
— У меня нет такого характера, чтобы звонить в таких случаях. Все-таки он уже президент страны. Но смску поздравительную отправил. Думаю, этого достаточно. Ему звонков и без меня хватает.
— Верите, что у него все получится?
— Верю. Он коммуникабельный человек. Понятно, что политика — чуть другое. Там надо нужно перестроиться. Но я его видел в парламенте, он уже совершенно себя иначе вел по сравнению с футболом. Если во времена карьеры на базе от него можно было лишнего слова не услышать, то в парламенте он уже на первых ролях кричал (смеется). Желаю только успехов и удачи ему.
«Тотти всегда любил за собой следить, ухаживать. Но никакой звездной болезни. В «Роме» ее вообще ни у кого не было»
— Нельзя вас не спросить про период в Италии. Почему вам не хотелось переходить в «Рому»?
— Если бы меня предупредили заранее и сразу сказали, что есть предложение от «Ромы», то никаких проблем. Я бы уже сам тренировался, готовился. Но мы же не такие профессионалы были. У нас шел отпуск — можно лежать, в небо смотреть, загорать и все. И после отпуска мы приходим неготовые совершенно, а мне говорят, что надо ехать в Италию. И там чемпионат через две недели уже стартовал. Клуб перед фактом поставил меня, а я искренне не хотел ехать. Хотя сейчас поставь меня на свое место тогда — побежал бы.
— Адаптация тяжело далась?
— Всегда тяжело первое время в чужой стране, когда не знаешь языка и культурных особенностей. Но нужно отдать должное ребятам-сокомандникам — они сразу принимают хорошо.
— Что-то общее с Грузией чувствуется в этом плане?
— Итальянцы тоже эмоциональные. Веселый и громкий народ. Так что сходство есть. В команде мне все подсказали. Помню, как приехал к 11 утра на тренировку и вижу, что все уже на месте. Оказалось, они все за полтора-два часа приезжают. Это меня тогда удивило. Они мне сразу и сказали: «Приезжай пораньше. Посидим, кофе попьем, в тренажерном зале позанимаемся, пообщаемся». Профессионализм чувствовался.
— Удовольствие от жизни в Риме получили?
— Конечно. Там великолепная погода, инфраструктура, ты сам играешь в «Роме». Думаешь только о своей подготовке и о футболе. Все спокойно. А на фоне у тебя Вечный город. Красота всегда перед глазами.
В плане быта вот что бросилось в глаза в Италии. Мы в России когда хотим, тогда и идем обедать. У них же все четко. Есть завтрак примерно в одно и то же время. И он обязателен — ну какой итальянец не выпьет капучино с утра? Очень многие даже не дома завтракают. В шесть утра кафе открыто, все в него из дома спускаются. Кофе, круассан — и на работу.
Обед — это святое дело. С часу до двух. Потом до четырех они отдыхают, а с четырех до семи вечера — на работе. И ужин. Тоже в конкретное время. Мы можем поужинать поздним вечером уже, у них такого нет.
— Вы застали молодого Франческо Тотти и впоследствии называли его настоящим мачо. В чем это выражалось?
— Всегда любил за собой следить, ухаживать. Ну и симпатичный был, как все итальянцы. Тем более он римлянин. Там это очень ценят, и он это с самого начала знал. Но сам парень замечательный. Нельзя сказать, что он ходил, задрав нос. Никакой звездной болезни. В «Роме» ее вообще ни у кого не было. А в личном общении Тотти вообще очень комфортный человек.
— Во время отъезда в сборную вы получили тяжелую травму. Сразу поняли, что карьера в «Роме» будет закончена?
— Скорее, да. Долго восстанавливался. Неприятная травма очень, на ровном месте получилось фактически. Видимо, судьба такая была у меня. Но благодарен всевышнему, что до 37 лет впоследствии я поиграл. Хотя та травма из строя выбила, все могло иначе по карьере сложиться.
Я лечился, оставалось еще полгода контракта в «Роме», и я сам уже принял решение расторгнуть контракт. Не хотелось просто получать зарплату и не играть. Расторг соглашение, долечился в Риме и получил предложение от ПАОКа.
— Сразу согласились?
— Да. Других вариантов у меня не было. Важнее всего было вернуться в футбол. Мне нужно было начать с нуля.
— При этом по приезде нужно было отслужить в греческой армии.
— У меня же было уже греческое гражданство на тот момент. Оставалось только отслужить три месяца по закону. В части на уступки тоже пошли мне, отпускали на тренировки спокойно. Потренируюсь — возвращаюсь в часть, где ночевал.
— Получается, вы служили и в советской, в греческой армии?
— Выходит так. Но три месяца — какая это служба? Присягу принял — уже отслужил. Единственное, пострелять там дали. Такого опыта ранее у меня не было. Да и в советское время у нас спортрота была, так как мы играли в тбилисском «Динамо» — тоже все было чуть проще.
— Период в ПАОКе можно назвать удачным?
— Думаю, вполне. Это время пошло мне на пользу. Конечно, колено давало знать о себе периодически. Мышцы всегда надо было в тонусе держать. Ну и хорошо, что после Греции удалось еще поиграть в России в «Алании», «Анжи» и «Крыльях».
— ПАОК славится своими болельщиками. Как вам?
— В Салониках они сумасшедшие. Там болеют на самом деле душой. Там не зря на стадионах на трибунах высокие решетки. Было реально опасно. Вот в свое время говорили про опасных английских фанатов. В Греции там так до сих пор.
Был там недавно, кстати. Когда только Чалова подписали. И ощущение, что в Салониках до сих пор ничего не изменилось. Что было 20-30 лет назад — так и осталось.
— Греческий менталитет вы поняли, пока жили там?
— Мне было комфортно. Приятные люди. Хотя некоторые вещи не до конца понимал. Там деньги на первом месте. Как и везде, наверное. Но там это особенно выражается.
Как-то нам зарплату не платили в ПАОКе. На 3-4 месяца задерживали. А у меня маленький ребенок. Я прихожу, объясняю, что нужны деньги. Говорят: «Приходи завтра». Прихожу на следующий день, снова завтраками кормят. И так целая неделя проходит. В конце уже разозлился: «Вы уже да или нет мне скажете нормально? Чего вы меня завтраками кормите?» В ответ мне очень спокойно: «А чего ты нервничаешь? Мы же сказали завтра приходить» — «Вы сказали уже завтра приходить, вот я и пришел!» — «Мы тебе про завтра говорим, а ты сегодня приходишь» (смеется).
Но в целом народ очень хороший, доброжелательный. Чувствуется, что тоже южане. Гостеприимные очень, веселые. Плюс, удалось трофей в Греции выиграть. Это был настоящий праздник в Салониках. Наверное, фанаты год гуляли.
— Завершали вы карьеру в России. Вам трудно было убить в себе футболиста и сразу стать тренером?
— Сложности были, но не чрезмерные. Мне просто повезло. Побыл играющим тренером, в тренерском штабе поработал, и только потом меня главным в «Анжи» позвали. Вот если бы сразу стал главным, когда закончил карьеру, тогда было бы гораздо труднее. В идеале пройти все этапы.
— Есть ли у вас глобальная цель как у тренера?
— Сейчас цель одна — подготовиться к сезону и остаться в Первой лиге. Больше меня ничего не беспокоит, честно. О каких мечтах можно говорить, если эту задачу не решать? Ко всему надо поэтапно идти. Мечты подождут.
Прямые трансляции матчей МЕЛБЕТ-Первой Лиги смотрите на каналах «Матч ТВ» и МАТЧ ПРЕМЬЕР, а также сайтах matchtv.ru и sportbox.ru.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
Источник: matchtv.ru
