Михаил Прокопец — один из лучших спортивных юристов России, если не сказать, что лучший. Именно он защищал российские клубы и сборные в Спортивном арбитражном суде после отстранения в 2022 году. А без сопровождения компании SILA International Lawyers (сооснователем которой является Прокопец) не обходится практически ни один трансфер российского игрока внутри страны и за ее пределами. В преддверии открытия зимнего трансферного окна корреспондент «Матч ТВ» связался с Михаилом, чтобы поговорить о текущих шансах российских команд на возвращение на международную арену, о сложностях продажи россиян в Европу на данный момент и обсудил другие насущные вопросы.
Главное в интервью:
- расследование по скандалу вокруг слов Федорищева должны довести до конца, но в масштабы верить не хочется;
- почему ФИФА и УЕФА не пойдут по пути плавания и, скорее всего, не будут допускать российские команды;
- как совершались трансферы Антона и Алексея Миранчуков минувшим летом;
- в чем основная сложность продажи российских футболистов за границу;
- почему «Вест Хэм» не может выплатить деньги ЦСКА;
- как SILA помогла агентам Промеса с подписанием контракта в Дубае, а также сходство истории Квинси с фильмами Гая Ричи.
«Позавчера ездил за город и до сих пор видно целые поля с перевернутыми машинами»
— Вы живете в Валенсии. Правильно понимаю, что, по сути, и штаб квартира SILA находится там?
— Это немножко не так. Наша компания была основана путем слияния московской и болгарской юридических фирм около 12 лет назад. Соответственно, основные офисы у нас в Софии и Москве. На данный момент у нас восемь офисов в разных странах. Иногда даже трудно сказать, какой из них главный. В 2021 году мы открыли новый офис в Испании — в Валенсии. Его возглавил Иван Быковский — юрист, с которым мы работали еще в Российском футбольном союзе. Впоследствии я присоединился к нему здесь, чтобы развивать наше европейское направление, что мы успешно с ним и делаем.
— Почему лично вам удобно находиться именно в Валенсии?
— Еще раз подчеркну, что юристам далеко не обязательно работать и встречаться одном месте. У нас восемь офисов и все они работают совместно. Например, недавно было заседание по одному делу в Лозаннском суде, и с нашей стороны были задействованы пять юристов. Все они находились в разных странах: один в Испании, другой в России, третий в Дубае, четвертый в Бразилии, а пятый в Узбекистане. При этом все работали на одном слушании. Так что место пребывания как таковое не важно.
Однако у Валенсии есть какой-то вайб столицы спортивного права. Тут прямо очень много спортивных юристов мирового уровня. Если мы захотим провести какую-то конференцию, то можно просто собраться теми, кто тут живет, и получится достаточно серьезный лайнап специалистов.
— Получается, удается в тонусе держать себя еще и за счет общения и комьюнити, которое собралось.
— Абсолютно так. Причем тут рядом и Мадрид, и Барселона, и Мюнхен. Если нужно с клиентом встретиться, то сел на самолет и за два часа прилетел. Сейчас это очень важно. Опять же, мы сильно развиваем международное направление по трансферам футболистов и прочей помощи нашим клиентам. Валенсия для этого очень хорошее местоположение.
— Можно сказать, что европейских, иностранных клиентов становится даже больше, чем российских?
— Я уже на это так даже не смотрю, если честно. Не разделяю клиентов на российских и иностранных. Например, расскажу, как прошел сегодняшний день. Нас нанял топовый бразильский агент, известный по работе с Роналдиньо и Неймаром. Сперва по его делу были в суде. После этого в тот же день мы работали с эстонскими агентами, а только что мне звонил македонский тренер. Так что российские спортсмены и тренеры — это одно из наших направлений, но локации на карте абсолютно разные. Приоритета конкретного нет кому-то. Очень рады тому, что наш бизнес вышел на международный уровень. Потому что спортивное право и вообще футбол — это международная история, так или иначе. Говоря вообще про спорт, ты не можешь быть до конца успешным, находясь в какой-то одной юрисдикции. И так же со спортивными юристами. У нас в России весьма ограниченный рынок, поэтому в какой-то момент все равно начинаешь смотреть за рубеж для развития.
— В конце октября в Валенсии было наводнение. Как вы пережили этот момент, и не мешало ли как-то это работе?
— Это большое событие со знаком минус в регионе. Много человек погибло, много жертв, которые пострадали экономически, остались без домов. Вот я позавчера ездил за город и до сих пор видно просто целые поля с перевернутыми машинами. На деревьях автомобили висели. Апокалиптический вид. Пострадавшие пригороды до сих пор стоят в руинах.
Не могу при этом сказать, что это как-то повлияло на меня с рабочей стороны. Как работали, так и работаем. Чисто эмоционально только. Но все тут помогали пострадавшим. Ребята ездили разгребать завалы, гуманитарку возили. На работе же это никак особо не отразилось.
Сам центр Валенсии, как город, вообще не пострадал. Наводнение затронуло ближние города, поселки и деревни рядом. В Валенсии очень грамотно был сконструирован водоотвод, вода прошла мимо.
«Кто кому дает взятки — меня вообще не интересует. Разберется губернатор — отлично»
— Перейдем к футболу. Главная тема последнего времени — скандал на фоне слов губернатора Самарской области Вячеслава Федорищева. Как вы отреагировали на это?
— Если чиновник такого уровня произносит такие обвинения, то должно что-то быть дальше. Если есть буква «А», должна быть буква «Б». Он ее тоже назвал по сути, заявление в органы подал. Это отлично, можно только приветствовать. Я думаю, мы все солидарны со словами того же (главы РПЛ) Александра Алаева, что это очень серьезные обвинения, их нужно расследовать и довести до конца. До какого-нибудь конца точно. Либо найдут виновных, либо нет.
Тут не может быть двух мнений. Договорные матчи — это плохо. Давать судьям деньги — это плохо. Брать деньги — плохо. Также плохо обвинять кого-то и не делать ничего, чтобы закон восторжествовал. Губернатор все делает правильно. Давайте дождемся итогов расследований.
— На ваш взгляд, какой сценарий в данной ситуации наиболее благоприятный, а какой худший?
— У нас же есть иностранные примеры, того же «Ювентуса». Однако я не настолько погружен в итальянский футбол, чтобы проводить параллели здесь. Я юрист, значит всегда стою на позиции закона и права. Если у нас это запрещено законом, надо расследовать. Позитивный сценарий будет, если найдут и накажут виновных, если это действительно так. Я не хочу на судей наговаривать, но если это все будет доказано, то кто-то должен будет понести наказание. Опять же, есть человек из клуба, который приходил к губернатору, по его же словам. Надо этого человека опрашивать. Но если человек скажет, например, что пошутил, ошибся, или хотел забрать деньги себе — это уже другое. Если назовет конкретных судей, которые делали что-то неправомерное, то людей могут наказать.
Это ничем не отличается от грабежа магазина. Что нужно сделать, когда ограбили магазин? Нужно вызвать полицию и расследовать. Так же и здесь. Я надеюсь, что всё это будет расследовано. И в то же время все-таки надеюсь, что тут есть какая-то ошибка, и в российском футболе нет преступлений таких масштабов, когда столько миллионов долгов перед судьями.
— Что грозит в худшем случае «Крыльям Советов»?
— У этой проблемы две плоскости. Первая — это уголовно-правовая. Нарушения, которые предусмотрены уголовным кодексом: оказание противоправного влияния на результаты матча, получение взятки и так далее. И люди садятся в тюрьму, получают другие уголовные или административные наказания.
А то, о чем именно вы спрашиваете, — это уже ответственность Российского футбольного союза. У РФС есть дисциплинарный кодекс. В нем соответствующие нарушения. Сразу собирается КДК, где Артур Генрихович Григорьянц объявляет: «Отправляем клуб в нижний дивизион». Но я не могу за него сейчас решить это. Все будет зависеть от фактов.
Может, в «Крыльях» скажут, что у них вымогали эти деньги, а они как раз их не давали и вообще не виноваты. Тогда решение будет совершенно иным. Заранее сказать невозможно. У КДК есть огромная дискреция по выбору тяжести санкций. Она зависит от фактических обстоятельств.
— Вы верите, что в коррупционной схеме, описываемой Федорищевым, может быть замешано 10 клубов РПЛ?
— Мне не верится, честно говоря. Никогда не следил за подковерными играми: кто кому что обещал и дал. Вообще в этом не разбираюсь. Я просто смотрю футбол. Как я полюбил эту игру, так ее и люблю. Даже если какие-то есть веяния, то я ничего про это не знаю. Не потому что я глупый и не вижу, что там происходит. Просто не хочется на эту тему думать. И вообще просто не интересно.
Как только ты начнешь думать, кто кого купил и кто кому занес… Тут даже уже не только о футболе речь. Многие юристы тоже говорят: «Ты не решишь в суде вообще ничего и ничего не выиграешь, так как надо заносить». И мы в нашей компании принципиально даже не думаем про это. Если начинаешь размышлять о таких вещах, то у тебя профессия уже немножко другой становится. Ты уже не юрист, а какой-то решала или переговорщик. Потому мне приятно думать, что все решается, исходя из твоих собственных профессиональных качеств: как в правовом поле, так и в спорте. Нужно делать все от себя зависящее. Кто кому дает взятки — меня вообще не интересует. Разберется губернатор — отлично.
— Может ли эта тема стать каким-то дополнительным аргументом для ФИФА и УЕФА, чтобы не возвращать российские клубы на международную арену?
— Не думаю. Потому что это внутреннее дело лиги. Коррупционные скандалы в каждом втором чемпионате. И что? Это кого-то останавливает? Все спокойно играют. Я не думаю, что это является основанием для отстранения, или наоборот. У всех стран свои проблемы с коррупцией. Не думаю, что это как-то может повлиять, если это дальше не выйдет на космический уровень, где 10 клубов, условно, собирались втихаря по ночам, чтобы вместе определять результаты матча. В обратном случае все будет нормально.
«В плавании могут себе позволить какие-то послабления. Но футбол никто не отпустит»
— Вы боролись в CAS как раз по поводу незаконности отстранения России, но проиграли. Что дальше?
— У меня есть четкое понимание, что пока сам военный конфликт — та причина, которая послужила основанием для отстранения — не исчезнет, изоляция будет сохраняться. Это как санкции. На наши банки они тоже наложены. Будут ли они вечны? Думаю, нет. Но пока конфликт не закончен, они будут. Так же и со спортом.
Все в международном сообществе уже как-то привыкли без России жить. Небо не упало на землю после санкций и отстранений россиян. В мире посмотрели, что все нормально — ничего не произошло.
— При этом мы видим, как в тех же летних видах спорта россиянам, по крайней мере, дают право выступать в нейтральном статусе. ФИФА и УЕФА на такое точно не могут пойти?
— Нет. Думаю, аналогия неправильная. ФИФА и УЕФА точно не будут так делать. В каких-то видах спорта, может, отношения потеплее, или не так сильно к этому привлекается внимание, особенно в индивидуальных. Можно вспомнить те же самые дела, которые мы выигрывали по настольному теннису. Мы по футболу проигрывали, а к настольному теннису взгляд общественности не так сильно прикован, из-за чего и смогли сделать какие-то послабления. Так и здесь. В плавании они могут себе это позволить. Но футбол никто не отпустит. Это самая популярная игра в мире.
— Руководство РФС часто говорит, что какой-то диалог идет.
— Я со своей стороны не вижу никакого потепления. Если коллеги из РФС его видят, то прекрасно. Но, к сожалению, насколько я понимаю, это потепление никак не растопит полностью лед в отношениях. Теплеет уже который год, но никак не дойдет хотя бы до минимального допуска.
На мой личный взгляд, это находится за пределами сил РФС — что-то изменить. Если бы они могли, и если бы это достигалось за счет именно квалификации чиновников, было бы отлично. Но очевидно, что это за пределами их сферы влияния.
— Но в сентябре появлялись сообщения, что большая часть стран-членов УЕФА поддержала возвращение молодёжных сборных России.
— До этого в 2023 году было решение о допуске сборных до 17 лет. Но как только начались эти обсуждения, выступили с протестами другие страны и все это быстренько свернули. Так что, повторяюсь, пока конфликт не прекратится, никаких шансов ни для каких сборных у нас нет.
— Вы прогнозировали, что отстранение займет 10 лет минимум. Прогноз остается тем же?
— Хотелось бы, конечно, ошибиться. Но пока я вообще никаких потеплений не вижу. Скоро будет три года с момент отстранения, дальше у нас ЧМ-2026, на который нас уже не допустили, и Евро-2028, на который, скорее всего, не допустят. Вот уже шесть лет….
— Было много споров относительно того, надо ли переходить в таких условиях в Азию. Вы были против. Объясните, почему это плохая идея?
— Тут все очень просто. Этот переход может состояться только с разрешения всех участников процесса. То есть нужно разрешение УЕФА, ФИФА и Азиатской конфедерации футбола. Если даже это все будет и переход состоится, то нужно понимать, зачем мы туда переходим. Чтобы играть? Но решение о допуске на ЧМ принимает все та же ФИФА. То есть как не играли на чемпионате мира — так и не будем. Международная федерация принимает решение как по УЕФА, так и по АФК. Какая тогда разница? Я не вижу смысла в этом переходе.
Я напомню, что главная причина отстранения России — это якобы безопасность, которую ни ФИФА, ни УЕФА не могут обеспечить болельщикам и командам из РФ. Трудно это комментировать, но причина именно такая. Обеспечение безопасности, в том числе для российских футболистов. И как эта проблема будет решена переходом? В глазах мирового сообщества как не было безопасности, так и не будет. Откуда она должна взяться в Азии? Это шаг, который ни к чему не приведет.
«Для меня стало сюрпризом, что такой большой футболист, как Миранчук, оставался без команды, хотя был свободным агентом»
— Появилось ли в этих сложных условиях за последнее время понимание, стало ли проще совершать трансферы российских игроков за границу?
— Думаю, узнаем следующим летом. Зимой традиционно мало делается трансферов. Особенно больших. У нас есть в стране несколько больших игроков, которые готовы уже к переходу за рубеж. И посмотрим летом, что произойдет.
Много раз говорил, если вы спросите, как сделать яичницу, я вам легко расскажу рецепт, который вы повторите. Но если задаваться вопросом, как сделать трансфер российского игрока сегодня, я не смогу вообще ничего сказать. Это настолько рандомная, случайная история… Она абсолютно не подвластна логике. Чисто случайность. Во всяком случае я так могу сказать про все сделки, в которых мы участвовали. Я не говорю, что это футболисты какие-то не те, или мы какие-то кривые-косые и не можем ничего сделать. Просто такая обстановка.
Обычно есть определенные действия, повторив которые, ты наверняка достигнешь результата. Но говоря про трансферы российских футболистов за границу сейчас, могу заверить, что таких действий нет. Ты можешь повторять эти действия до посинения: позвонить тому, встретиться с этим, поговорить с тем… Но это не принесет результата.
Зато принесет результат абсолютно случайная встреча в кафе со своим другом, который по совместительству советник президента «Сьона». Это невозможно предугадать.
— То есть вариант трансфера Антона Миранчука в «Сьон» возник именно после случайной встречи в кафе?
— Нет, это утрирование все же. Но мы случайно созвонились с моим старым товарищем, руководителем нашего офиса в Швейцарии. Мы долго не разговаривали, и тут он мне позвонил по какому-то другому вопросу.
Говорит: «Что ты такой грустный, Миша?» На что отвечаю: «Грустный, потому что у меня есть клиент, который мне очень дорог, но я не могу ничего сделать, у меня не получается ничего». Он попросил прислать информацию о нем, я прислал профиль, видео. Через 15 минут перезванивает мне: «Все, делаем».
Если ты хороший испанский футболист, то есть понимание, как тебе перейти из одного клуба в другой. Если хороший французский или английский — тоже. Но если ты хороший российский игрок, а еще и выступаешь за клуб, находящийся под американскими санкциями, то ничего нельзя предсказать. Из-за этого и нельзя сказать, стало лучше или нет.
В это трансферное окно у нас перешло пять клиентов. А в следующее как может и ноль перейти, так и десять. Это выбивает из сил. Когда ты не знаешь, что тебе нужно делать, чтобы достичь успеха, работать очень трудно.
— В интервью Нобелю Арустамяну у вас прозвучала фраза в контексте ситуации с трансфером Антона: «Стало ясно, что план отсутствует». В сети некоторые люди посчитали, что этим вы «закапываете» Вадима Шпинева. Что бы вы могли ответить на это?
— Люди начали придираться к словам уже. То, что я якобы кого-то закапываю, — полный бред. Мы с Вадимом Шпиневым работали вместе, это наш совместный трансфер. Я не любитель выделять кого-то одного, я противник выделения каких-то заслуг, когда люди работают вместе. Кто-то сделал одно, а кто-то другое. Это командная работа. Ты можешь работать исключительно в команде.
Объясню слова про отсутствие плана. Имел в виду, что для меня стало тоже большим сюрпризом, что такой большой футболист, как Миранчук, оставался без команды, хотя был свободным агентом. И когда не получилось медленно его трудоустроить куда-то, стало очевидно, что нужен какой-то другой план. План, при котором к свободному хорошему игроку клубы выстроятся в очередь, не сработал. Вот и все. Люди ищут черную кошку в темной комнате, в которой ее нет.
— Подписание Антона Миранчука «Сьоном» — это самая сложная трансферная история, которую вы сопровождали за последние годы?
— Нет. Безусловно, самая сложная — это его брат. Все-таки сделать трансфер Алексея в США гораздо сложнее было.
— Как тогда удалось сделать, что Алексей все-таки смог оказаться в «Атланте»?
— Там были сложности абсолютно на всех этапах. Начиная с понимания, нужно ли туда ехать, переговоров с итальянским клубом и налогов, заканчивая переговорами с американцами и встречами с ними, а также договоренностями по нужным нам условиям. На всех этапах сделка могла закончиться, сорваться. Были непреодолимые вещи… В некоторые моменты я просто не ожидал, что мы будем двигаться дальше.
Я для себя понял, что переговоры — это как вода. Если есть хоть малейшее пространство для переговоров или движений обеих сторон, ты двигаешься. Это как вода, которая заполняет все свободное пространство, хочет она этого или нет. Так и твои усилия в любом случае достигают успеха, если есть хоть еще малейшая возможность. Ты об этой возможности можешь даже еще не знать, но просто в процессе переговоров ты на ощупь это все понимаешь. И если глобально интересы всех сторон направлены на заключение сделки, то все договорятся, несмотря на трудности.
Да, бывают сложные переговорщики, сложные контрагенты, но именно мастерство агента или юриста и заключается в том, чтобы все стороны пришли в точку, в которую и хотят, но, может быть, просто не знают дороги.
— В «Атланте» сомневались насчет трансфера?
— Они вообще не сомневались. Этим предложение и было привлекательно. Они очень хотели игрока. И нужно сказать спасибо бывшему спортивному директору клуба Карлосу Боканегре, который прилетел лично в Италию на переговоры с «Аталантой» и футболистом. Сам разговаривал, убеждал игрока и так далее. В США не сомневались ни секунды в правильности трансфера.
Дальнейший ход истории показал, что это было правильное решение. Леша приехал и заиграл. Сыграл огромную роль в тех успехах, которых в этом сезоне «Атланта» достигла. Команда прошла в плей-офф клуб Месси. Никто не ожидал этого. Другой вопрос, что они недоукомплектованы. В «Атланту» привезли одного игрока, а должны были привезти трех. Леша должен был приехать в компании с топовым нападающим и вингером, а в итоге ему пришлось одному отдуваться. Плюс не взяли тренера.
Но надеюсь, что на следующий сезон трансферные цели клуба будут закрыты. Все специалисты в Америке, с которыми я разговаривал, говорят, что если все запланированные трансферы «Атланты» будут сделаны, то это будет фаворит на победу в чемпионате.
— Можно подытожить, что российский паспорт Алексея в «Атланте» никого точно не смущал?
— Абсолютно. Перед началом переговоров я их специально спросил: «Ребята, вы со всеми переговорили наверху, с кем нужно?» Они ответили: «Мы даже не знаем, с кем нужно. У нас в НХЛ играет половина русских хоккеистов, начиная с Овечкина. У нас с этим никаких проблем вообще нет».
«Думаю, что слушание в CAS по делу Федотова будет назначено в районе весны 2025 года»
— Часто говорится о невозможности продажи российских футболистов в Германию или Великобританию. Но могут ли там как раз посмотреть на трансфер Миранчука в США, после чего откроется возможность перехода россиян и в эти страны?
— Все знают, что трансферы законодательно возможны. И Германия, и Великобритания. У них же нет никаких легальных запретов на покупку футболистов. Просто для того, чтобы перевести деньги в Россию, например, тем же английским клубам нужно дойти ножками до специальной комиссии в министерстве финансов и получить разрешение на транзакцию с Россией. И многие даже не хотят этим заниматься.
Представьте, у вас есть рынок футболистов со всего мира. Вы — клуб Английской премьер-лиги и можете выбирать хорватов, бразильцев, аргентинцев, итальянцев и испанцев. И их всех вы можете купить за пять минут, если нужно. А вот чтобы купить россиянина, необходимо специально пойти собрать документы, перевести их с русского на английский, пойти в эту комиссию, с ними обсуждать что-то. То есть нет законодательного запрета в Англии, чтобы платить деньги в российские клубы. Нужна только специальная процедура. И желание эту процедуру пройти.
В Испании, например, заморочились по Захаряну и сделали платеж. «Вест Хэм» заморочился и за Алекса Крала заплатил. Но при этом тот же «Вест Хэм» не хочет делать этот платеж ЦСКА за Влашича.
— Почему «Вест Хэму» так сложно заплатить ЦСКА?
— Есть предположение, что ЦСКА под американскими санкциями находится. Поэтому, возможно, это чуть сложнее. Когда я говорю, что нет проблем с оплатой, то имею в виду, что нет проблем с клубами, которые не находятся под санкциями. Тем не менее я уверен, что и этот вопрос решаем. Но пока «Вест Хэм» пользуется возможностями. Если ты можешь не платить, то зачем платить? Можно деньги у себя подержать.
— Вы как раз сейчас боритесь ведь с «Вест Хэмом» в CAS?
— Мы консультировали ЦСКА по этому суду. Но не могу комментировать ход дела, это конфиденциальная тема.
— Вы консультируете армейцев по этому делу, однако в ситуации с Владимиром Федотовым защищаете уже в суде тренера и выступаете против ЦСКА. Не обижаются ли на вас клубы в подобных ситуациях и не предъявляют ли претензии?
— Большинство клиентов понимают, что это рабочие отношения. Также мы никогда не пользуемся конфиденциальной информацией против наших клиентов, которую мы получили в другом деле. Это просто недопустимо. Если же возникает конфликт интересов, мы всегда предлагаем клубу прекратить сотрудничество. Если сам клуб считает, что это проблема, то мы расходимся. Можем даже помочь найти других юристов.
Есть клубы, которые так делают, и это их абсолютное право. Но есть и команды, которые обозначают: «Ребята, мы знаем, что вы профессионалы. Да, в одном деле вы судитесь против нас, но в другом вы нам помогаете». Самое главное правило — эти дела не должны быть связаны. Если всем комфортно, то работаем вместе дальше.
— Можно ли сейчас сказать, когда планируется следующее заседание по делу Федотова?
— Стороны обменялись своими юридическими позициями. Думаю, что слушание в CAS будет назначено в районе весны 2025 года.
— Трансфер Федора Чалова в ПАОК тоже вы сопровождали?
— Да.
— Здесь как раз была сложность в связи с тем, что на ЦСКА могут быть наложены санкции?
— Не могу тут комментировать. Это вопрос между ЦСКА и ПАОКом. Сам трансфер был непростой. Все, что я могу сказать.
— Но удивительно, что трансфер Чалова в ПАОК совершить удалось, а Антона Миранчука вы туда тоже пытались устроить, вели переговоры, но не вышло.
— По Антону Миранчуку для меня самый большой вопрос не только про ПАОК, а вообще про многие варианты. Если говорить конкретно про Грецию, то мне сложно говорить про клуб, почему он не пошел на подписание Антона, а трансфер Федора все-таки случился. Все-таки и позиции игроков разные. Может, им нападающий был нужен больше. Я не знаю.
Повторюсь, с Миранчуком было много вариантов, хороших вариантов, но почему-то все время они срывались. Для меня это большая загадка. Потому что я очень высоко Антона ценю как футболиста. Все время думал: «Был бы я руководителем клуба, то взял бы игрока не задумываясь».
— Для вашей компании переход Сафонова в «ПСЖ» — главный успех в летнее трансферное окно?
— В целом, Юрий Зайцев давал исчерпывающий комментарий по этому трансферу. Не нужно переоценивать наше участие. Безусловно, оно помогло. Но, конечно, тут Сафонов сам является такой большой величиной, что мы могли только не помешать ему перейти. Помогли, сделали все возможное.
Для нас это большой трансфер. Не каждый день ты совершаешь переход в «ПСЖ» и не каждый день у тебя есть возможность приоткрыть завесу, как делаются большие трансферы такого масштаба. Прежде всего это большой успех для Матвея, но и для нас тоже.
«Последние проигранные дела у нашей компании — против ФИФА и УЕФА. Их было невозможно выиграть»
— Если вспоминать все ваши успехи, то есть дела, которыми вы особенно гордитесь?
— Хочется назвать что-то из свежего. Я лично очень сильно горжусь нашей работой по всем делам, связанным с отстранением России. Но больше всего по Annexe 7 — по уходу легионеров, когда нам удалось сделать так, что иностранные футболисты больше не могут безнаказанно приостанавливать контракты в одностороннем порядке.
Все же в такой ситуации ты очевидно сражаешься со связанными руками за спиной, и у тебя, казалось бы, нет никаких шансов победить ФИФА или МОК в суде, который во многом зависит от них. Не буду ничего больше говорить про этот суд, но выиграть такое политическое дело достаточно сложно. Не говорю, что невозможно, но сложно. И кто-то может сказать, что это случайность или так совпало. Но после того, как мы формально проиграли дело по приостановлению контрактов, ФИФА выпустила новый регламент, в котором полностью скопированы все наши претензии по этому делу. Как минимум, была зафиксирована возможность клуба и футболиста договориться об отказе от реализации этой опции. Это же в свою очередь сделало возможным приезд всех наших сильных легионеров, например, Барко, Угальде.
— Каким образом?
— У клубов же вообще стоял вопрос, могут ли они в принципе покупать футболистов, когда действует Annexe 7. Футболист вроде как приехал уже после начала военного конфликта, но не было четкого ответа в документе, что же будет, если игрок сойдет внезапно с ума и скажет, что хочет уехать. Потому клубам и было интересно, что им делать и как себя обезопасить. Как покупать футболистов без риска того, что они внезапно уедут.
И как только CAS нам отказал, буквально через месяц вышел новый регламент ФИФА по этому вопросу, который все доводы из нашего иска повторил. Это означает, что хотя мы не смогли публично щелкнуть ФИФА по носу, там сидят совсем не глупые люди. Они поняли, где переборщили и что надо немножко смягчить. И коллеги во всем мире понимают, что это решение случилось только благодаря нашей работе.
Также очень важно, что по отстранению от еврокубков, чемпионата мира и так далее решения были вынесены большинством голосов, а не единогласно, как обычно. То есть, несмотря на формальное поражение, все равно один арбитр все-таки нашел в себе силы встать на нашу сторону. Не думаю, что это был голос за Россию или за персонально нас. Он голосовал просто за разум. Причем на каждом процессе это всегда были разные арбитры. Не кто-то один, кто просто нас любит вдруг. Всегда разные люди.
Это тоже очень показательно для юристов. Может быть, кому-то покажется, что это какое-то слабое утешение, но это показатель качества нашей работы.
Эти дела хотел бы отметить. Мы выложились по максимуму. Что касается остальных, то у нас десятки дел, можно увидеть по нашим соцсетям — постоянно публикуется информация о победах. Зачастую это коммерческие дела, где клуб должен денег, или футболист ушел из команды, но должен компенсацию, и так далее. Подождем слушания по делу Федотова, тоже узнаем…
— Есть ли у вас или вашей компании дело, которое бы вы отметили со знаком минус?
— О таких делах я обычно сразу забываю на следующий день. Есть дела, которые мы выигрываем, а есть, которые проигрываем. Это абсолютно нормальная история для всех юристов. Не обо всех делах мы можем рассказывать, исходя их политики конфиденциальности. Последние проигранные дела у нашей компании — против ФИФА и УЕФА, о которых я уже рассказал как раз. И на мой взгляд, их было невозможно выиграть. Так что тут точно не могу назвать нашу работу неудачной.
Что касается каких-то обидных дел, то особенно обидно, когда выигрываешь дело, а клуб потом снимается с чемпионата, и ты не можешь взыскать деньги. Например, несколько лет назад мы выиграли дело против одного китайского клуба — несколько миллионов евро для футболиста. Но не смогли их взыскать, потому что клуб снялся с чемпионата.
Каких-то громких проигранных дел в последнее время не было, кроме тех, о которых мы вспомнили. Были какие-то небольшие неудачи, но опять же, это не настолько значительные истории.
— Когда вы видите какие-то неудачные кейсы у других спортивных юристов, то создается ощущение со стороны, что вы бы могли справиться лучше?
— Нет. К сожалению или к счастью у нас вообще нет времени следить за какими-то другими делами. Мы делаем только то, что у нас на повестке дня. И даже не знаю, каких коллег вы имеете в виду.
— Например, в деле Камилы Валиевой многие люди критиковали именно ее юристов, что они как-то не так сработали.
— Насколько понимаю, там несколько команд юристов работало. И там очень легко обвинять юристов, не зная, что там на самом деле происходило. Но я не могу сразу сказать, виноваты ли там юристы. Нужно находиться внутри этого процесса, чтобы ответить.
А так, поначалу ты еще смотришь что-то, не связанное с работой своей команды, а сейчас уже количество наших дел на сотни идет. Потому просто нет сил смотреть, что там делают твои коллеги, конкуренты. Работаешь просто сам и все. У нас есть чем заняться.
«По истории Промеса должен быть снят уже фильм каким-нибудь Гаем Ричи»
— Вы говорили, что стараетесь не браться за дела, которые идут вразрез с вашими моральными ценностями. Но правильно ли я понимаю, что вы помогали устраивать Квинси Промеса в «Юнайтед» из Дубая?
— Нет. Мы занимались юридической стороной вопроса. Смотрели контракт. Это точно не наша сделка как агентов, мы не сотрудничаем с Квинси. У него есть свои агенты в Голландии, он с ними работает. Мы же работаем с этими агентами как юристы. Они давно пользуются нашими услугами.
— Тем не менее вас не смущала ситуация, которая последние годы вокруг Промеса? В теории вы могли и отказаться оказывать его агентам юридические услуги.
— Думаю, у нас не настолько есть моральное право отказывать. Адвокат — это как врач. Врач не решает, лечить ему преступников или нет. Так же и адвокат, юрист. Любой человек имеет право на качественную юридическую помощь. Я не берусь судить, виноват Промес или нет. Если бы у нас речь шла о том, представлять ли его в суде по обвинению в продаже наркотиков или нанесению ущерба его брату, то тут, возможно, ваш вопрос был бы актуален. Я бы ответил отрицательно. Но у нас стоял простой вопрос: соответствует ли законодательству его трудовой контракт? Это то же самое, что таксист будет отказываться везти кого-то, кто ему вдруг не нравится. Наши принципы не настолько далеко заходят. Тут я не вижу никакого ущерба нашей репутации и каких-то вещей, противоречащих нашим принципам.
— Возможно ли представить, что Квинси немного поиграет в Дубае, а потом абсолютно на законных основаниях ему разрешат прилететь в Россию, и он подпишет контракт уже здесь, снова будет выступать в РПЛ?
— Я вообще не могу исключать ничего по поводу Промеса. Все что угодно может произойти. По его истории, я считаю, должен быть снят уже фильм каким-нибудь Гаем Ричи. Возможно, Промес как раз сейчас поддерживает форму в Дубае и, как только будет возможность, прилетит в Россию. Мне кажется, Россия — одна из немногих или даже единственная его возможность еще поиграть на высоком уровне. Но если не будет снята судимость, то ему будет трудно перемещаться по миру каким-то образом.
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
Источник: matchtv.ru
