Тренер по физической подготовке Хавьер Нойя Сальсес оставил заметный след в российском футболе: приехал в «Спартак» к Микаэлю Лаудрупу в 2009-м и проработал в клубе до 2018-го, застал многих известных тренеров и стал чемпионом России с «красно-белыми», а после — провел более шести лет в «Рубине».
В зимнюю паузу испанец покинул казанский клуб. В большом интервью «Матч ТВ» 42-летний тренер объяснил свое решение, вспомнил время в «Спартаке» и рассказал о своей жизни в России.
Из разговора вы узнаете:
- Хотел остаться в «Рубине» до конца сезона, но устал ждать обещанного помощника;
- Планирует получить российское гражданство;
- Китайский доктор «Спартака» не предлагал есть детский кал;
- Вылет «Рубина» из РПЛ был как в самом страшном кино, такой сюжет, что хуже не придумаешь;
- Что даже после 15 лет жизни в России удивляет в стране;
- Как простоял в пробках 8 часов на пути из Тарасовки в офис «Спартака» и обратно;
- Аленичев и Титов сделали бы «красно-белых» чемпионами, если бы остались в клубе;
- Как орали с Массимо Каррерой друг на друга и в чем выражается фанатичность Валерия Карпина;
- Бывший реабилитолог «Спартака» — лучший в мире специалист;
- Ушел из московского клуба из-за конфликта с главным тренером;
- Отстранение российских клубов от еврокубков несправедливо.
«Деньги — не главное, что побудило меня к уходу, основной фактор — колоссальный объем работы, с которым было очень тяжело справляться»
— Почему вы ушли из «Рубина», что произошло?
— В клубе у меня все было хорошо, все комфортно, я был доволен. Но просто моя семья хотела переехать в Испанию. Я проработал 20 сезонов подряд без перерывов и решил сделать небольшую паузу, набраться сил. Заодно хочу прокачать свои знания, посмотреть, как работают в топ-клубах.
— Каким образом?
— Пытаюсь попасть в «Реал» или «Атлетико», увидеть изнутри, как там все устроено. Также хочу полететь в Англию, у меня там знакомый — Унаи Эмери, с ним я работал в «Спартаке». Пока есть возможность, нужно ездить, потому что последние 20 лет сделать это не удавалось.
— И все же. Ваш уход посреди сезона выглядит странным.
— Если вы намекаете на какой-то конфликт, то ничего такого не было, правда. В «Рубине» все было здорово. С персоналом и тренерским штабом, футболистами и руководителями у меня хорошие отношения.
— Клуб знал, что не приедете на сборы в Турцию?
— В декабре, до перерыва в чемпионате, из команды убрали реабилитолога, мне пришлось совмещать две должности: тренера по физической подготовке и ушедшего человека. Это был очень большой объем работы, тем более в «Рубине» есть Юкич, восстанавливающийся после разрыва крестов.
Я предупредил клуб, что необходимо найти нового реабилитолога. Предлагал различные кандидатуры, но их не одобряли, а только говорили, что новый сотрудник обязательно будет. Изначально я хотел доработать в клубе до конца сезона, но раз не получалось найти замену ушедшему реабилитологу, сказал, что я не готов работать с такими объемами. И когда мы ушли в отпуск, я сообщил, что ухожу из «Рубина».
— Кому вы сообщили о своем решении?
— Разговаривал со спортивным директором Дзюбой.
— Он был в курсе ваших просьб и итогового решения?
— Да. Я говорил, что ненормально, когда я провожу на футбольном поле по 10 часов. Ранее у нас было два физиотерапевта, один реабилитолог и я, тренер по физподготовке. А сейчас один физиотерапевт ушел, это Диего, потом убрали реабилитолога, и в итоге я сам работал на всех этих позициях.
— У вас хотя бы выходные были?
— Никогда. Потому что всегда надо работать с командой, какие-то индивидуальные программы вести и помогать травмированным. В прошлом году я провел какие-то колоссальные объемы работы! Как раз эта ситуация началась в 2024-м, на сборах в Турции убрали реабилитолога. То есть с прошлой зимы я уже совмещал две должности. Мне обещали, что это будет временно, но прошел целый год и никто не появился на этой позиции. Отсюда и моя просьба клубу: наймите нового сотрудника.
Как только в «Рубине» поняли, что я ухожу, они начали активно заниматься поиском. Но пока я не заявил об уходе, у меня не было ощущения, что в штате появится новый специалист.
— Может быть вам подняли зарплату из-за совмещения?
— Нет-нет, не поднимали, деньги остались теми же.
— Казанские журналисты писали, что причина ухода — невыплата премиальных. Это ложь или правда?
— Отчасти. Мне выплатили премиальные, но меньше, чем должно быть. Но деньги — не главное, что побудило меня к уходу. Основной фактор я вам уже назвал — колоссальный объем работы, с которым было очень тяжело справляться.
— Премии за игры или за сезон?
— За матчи: за победы, за ничьи.
— Удастся ли получить эти деньги мирно или придется обращаться в РФС, ФИФА?
— Клуб уже заплатил все, так что этот вопрос закрыт. Видимо, когда я написал заявление об увольнении, тема дошла до самого верха, и мне все выплатили буквально за три-четыре дня.
— С «Рубином» вы расстались в дружеских отношениях?
— Да, все хорошо. Никаких долгов у клуба передо мной нет.
— А у клуба могла остаться обида на вас?
— На меня? Думаю, что нет. Мне никто ничего плохого не говорил.
«В прошлом году на сборах проводил по 10 часов на поле, у меня были такие мозоли на ногах, что я просто ходить не мог!»
— Как отреагировал на ваш уход Рашид Рахимов?
— Сказал, что ему жалко, потому что потерял хорошего специалиста. Он не ожидал, что я уйду, пытался уговорить остаться, но когда понял, что я стою на своем решении… Как это по-русски сказать?
— Принял его.
— Да, Рашид принял мое решение. Хотя у нас было несколько бесед, он просил остаться до конца сезона.
— Если бы «Рубин» увеличил зарплату в два раза, вы бы остались?
— Уже говорил, что деньги не самый главный фактор. Я бы остался в клубе, если бы мне дали помощника. Я не просил поднять мне зарплату, хотел только одного, чтобы в команде появился реабилитолог, а сам я выполнял бы свои прямые обязанности.
В прошлом году на сборах проводил по 10 часов на поле, у меня были такие мозоли на ногах, что я просто ходить не мог! И сейчас чувствовал, что история будет повторяться.
— Появись у вас помощники, вы бы сейчас были с командой в Турции?
— Да.
— Еще СМИ писали, что вы по ходу прошлого сезона иногда не приезжали в расположение клуба.
— Осенью я отпросился на определенный период времени, потому что моя семья переехала в Испанию. И тренер дал добро, чтобы я помог жене и детям с адаптацией в первые дни.
— Рахимов разрешил?
— Да, Рахимов.
— Все это было согласовано, никаких побегов из клуба?
— Ни в коем случае. Договорился с главным тренером, он разрешил.
«У меня супруга русская, двое детей родились в России. Планирую получить российское гражданство»
— Во время сезона как строилась ваша работа?
— Утром работал с командой, а вечером занимался с травмированными. Но по ходу сезона было полегче, потому что нет двухразовых тренировок как на сборах, постоянных собраний. У нас было 3-4 травмированных футболиста, выбывших на длительный срок, с ними занимались очень много времени.
— Как семья относилась к такой работе?
— Выходных не было, каждый день с утра до вечера вне дома. Для семьи это было тяжело.
— Каким был ваш график?
— По-разному. Утром отводил детей в садик и приезжал на базу к 8:30, а домой раньше шести вечера никогда не возвращался. И так каждый день. С января, когда начались сборы, и до середины декабря, когда сыграли последний матч, провел без выходных.
— Возникали мысли, что зря вы связались с такой профессией?
— Была надежда, что такой режим временный. Когда зимой 2024-го на сборах уволили реабилитолога, сказали, что сейчас найдем замену, после сборов сказали, что надо подождать до лета. Когда начались летние сборные, в клубе опять заверили: новый сотрудник будет. И я сказал, что реабилитолог очень важен, потому что уже физически не справляюсь с нагрузкой. Мне 42 года, после огромного объема работы на поле я был как труп, чувствовал, что физически я больше не могу.
— На здоровье сказалось?
— К счастью, нет. Просто чувствовал постоянную усталость, понимаешь? И морально тяжело.
— Первый день отпуска в декабре как провели, сутки не вылезали из кровати?
— Ха-ха! На самом деле, в сезоне было более-менее терпимо, а на сборах нагрузка была колоссальной. Было ощущение, что я делаю все некачественно, потому что вместо качества был объем. Но на таком уровне подобного быть просто не должно.
— На состоянии футболистов такое «битое» восстановление сказалось?
— Конечно, это влияет. Когда у тебя один футболист и ты можешь спокойно анализировать, что хочешь сделать, то выполняешь с ним все процедуры в спокойном режиме. Скачиваешь данные GPS, проверяешь, что из запланированного сделано, а что нет, вносишь какие-то корректировки. В общем, все процессы ты контролируешь спокойно. А когда у тебя 3-4 травмированных игрока и целая команда, которой надо готовиться к сезону, ты делаешь как можешь, а не как надо. Конечно, качество при такой подготовке теряется.
— Подобное в вашей карьере ранее было?
— Когда я только начинал работать в третьей лиге в Испании. Это маленький клуб, там изначально в штате мало людей. Но и требования другие, потому что это полупрофессиональный футбол.
«Рубин» — это совсем другой уровень, и первые пять лет в Казани все было отлично. В «Спартаке» тоже всегда было много людей, которые помогали мне. Потому и работу выполнял более качественно.
— Допускаете, что в будущем вернетесь в «Рубин»?
— Буду только рад, если так произойдет. В клубе у меня со всеми были хорошие отношения, и Казань мне очень нравится. Клуб скоро получит новую инфраструктуру, он растет и развивается в правильном направлении. Мне жаль, что пришлось уйти из «Рубина», не знаю, верным ли было мое решение, потому что мне было комфортно здесь, я проработал шесть с половиной лет.
В команде и в городе у меня много друзей, все написали добрые слова на прощание. Так что, если в будущем появится возможность вернуться, конечно, буду рассматривать такой вариант.
— Что испытываете?
— Грусть. Я 15 лет прожил в России, где чувствовал себя хорошо и комфортно, а теперь моя жизнь меняется. У меня супруга русская, двое детей родились в России. Я не собирался переезжать, но супруга хотела, чтобы дети учились и жили в Испании.
— Успели получить российское гражданство?
— У меня только вид на жительство, но я планирую получить российский паспорт. Вся моя семья русская, так будет лучше для всех.
«Слуцкий топ-тренер. И если рассматривать работу его помощником, то почему бы и нет?»
— Есть ли у вас предложения о работе?
— Пока никаких предложений нет. Думаю, до лета я работать не буду. Для тренера иногда полезно обновиться, перезагрузиться, посмотреть, как работают другие, чему-то научиться. Развитие просто необходимо. Да, в интернете можно найти любую информацию, но общение вживую никогда не заменит компьютер.
— Готовы поехать на стажировку к Леониду Слуцкому в Китай?
— Я же с ним недавно работал несколько лет, вряд ли он сильно поменял свою методику. Но более информативной будет стажировка у тренеров, с кем ты никогда не работал или работал очень давно.
Конечно, Слуцкий топ-тренер. И если рассматривать работу его помощником, то почему бы и нет? У меня с ним все было хорошо, если у него будет желание сотрудничать со мной, я буду только рад.
— Тем более вы должны быть знакомы с китайской народной медициной, которую практиковал Лю Хуншэн в «Спартаке».
— Да-да (смеется).
— Помогают ли в восстановлении пиявки, иголки?
— Помогают, и он это не раз демонстрировал. Когда применяются разные методики, когда в клубе работают специалисты из разных стран, конечно, это идет на пользу, можно использовать больше вариативности. Лю был очень хорошим доктором, футболисты всегда были рады поработать с ним.
— На вас он свои методы применял?
— Никогда, но футболисты были очень довольны.
— Однажды доктор Лю говорил, что употребление детского кала полезно при проблемах с пищеварением.
— Что это такое?
— Говно.
— О-хо-хо! К счастью, не слышал от него таких предложений (смеется).
«Вылетели из РПЛ. Это было как в самом страшном кино, такой сюжет, что хуже не придумаешь»
— С «Рубином» вы вылетали из РПЛ. Что за чувства?
— Очень сильный психологический удар. Всегда работал в клубе, который находится вверху таблицы и не мог себе представить, насколько это сложно, трудно и больно вылетать в другой дивизион. Помню, был расстроен весь отпуск, было желание скорее начать новый сезон и исправить ситуацию.
История той весной развивалась драматично для команды, если не ошибаюсь, мы выиграли только один матч. И еще был огромный дефицит футболистов, потому что почти все иностранцы уехали из России. А в заключительной игре на последних секундах не смогли забить пенальти и вылетели. Это было как в самом страшном кино, такой сюжет, что хуже не придумаешь.
— Как в фильме ужасов?
— Да, это был настоящий кошмар. Хорошо, что мы исправили ситуацию за один сезон и вернулись в премьер-лигу. Такой клуб, как «Рубин», не должен играть в Первой лиге.
— Кто-то сглазил команду?
— Не знаю. Наверное, мы сами виноваты в произошедшем. Да, потеря иностранцев сказалась, ушли очень сильные футболисты, без которых мы не справились.
— Самый ужасный город в Первой лиге, куда никогда в жизни не вернулись бы?
— Ни одного не назову, потому что в каждом городе, где я был, мне было интересно. Россия — огромная страна, в каждом регионе своя культура и быт, разные национальности, поэтому нет смысла сравнивать города. Могу только отметить, что в каждой поездке я видел много интересных и красивых мест. В Испании все города очень похожи между собой, а в России различие колоссальное, будто в разных странах побывал.
— На условия проживания приходилось жаловаться?
— Первое время, когда я только приехал в Россию 15 лет назад, современных гостиниц было не так много, как сейчас. А после чемпионата мира ситуация кардинально изменилась, инфраструктура вышла на совершенно иной качественный уровень.
— Что помните из 2009 года?
— Тараканов не было, но гостиницы были больше советского стиля. Жить было можно, но не в таком комфорте, как сегодня. Даже спортивные базы и стадионы у многих клубов на топовом уровне. В Испании у тех же «Атлетико» и «Севильи» базы очень старые, и российские клубы в этом плане стоят на уровень выше.
«Если бы считал, что в Европе лучше, я бы не прожил 15 лет в России»
— В России принято считать, в Европе все лучше: и транспорт, и магазины, и жизнь. Как на самом деле?
— Не могу сказать, лучше или хуже, просто разное. Мне кажется, что и в России все очень хорошо. Если бы считал, что в Европе лучше, я бы не прожил 15 лет в России.
— Так почему же такое мнение сложилось?
— Возможно, что эти люди никогда не были в Европе или ездили туда только в отпуск. Я долго жил в Испании, долго жил в России, и не могу сказать, что в Европе жизнь лучше. По-другому — да, но не лучше. Хотя, есть один момент, который там лучше. В Испании это погода (смеется).
— Что есть в России, чего не хватает в Европе?
— Сложный вопрос. Мне кажется, что безопасности внутри страны. Сейчас я в Испании, у нас очень большая проблема иммигрантов, и моя страна уже не такая безопасная, когда я жил там 15-20 лет назад.
В больших городах, как Барселона и Мадрид, в центре стало немного опасно, чего не было раньше. В Москве или Петербурге подобного никогда не видел, ночью спокойно могу гулять, никто ничего не сделает. Так что в России больше безопасности. Да, здесь люди уважают полицию, у которой много власти. В Испании если что-то происходит на улицах, у полицейских могут быть большие проблемы со здоровьем.
Еще одной проблемой Испании стали оккупанты. Это люди, которые селятся в чужие квартиры и дома, и их нельзя оттуда убрать! Такого в России не может быть, в этом плюс вашей страны.
— В ваше жилище никто не заселился?
— К счастью, нет. Но есть знакомые, которые столкнулись с подобным. Эту проблему можно решать, но на это уходят годы.
— Вы в каком городе живете, в Сантандере?
— Да. Город маленький, спокойный, более-менее здесь все хорошо. У меня небольшая квартира, 100 квадратных метров, около пляжа.
— Красота. Выглянул в окно — а там песок и океан.
— Согласен. Очень красивый вид на набережную.
«Потихоньку увидел, что в России все нормально, опасности для моей семьи нет, поэтому решил остаться»
— Хавьер, после событий 2022 года не было желания уехать из России?
— В первый день испугался. Мы как раз должны были возвращаться из Турции, но не смогли улететь вовремя. Никто не знал, что будет дальше. Принял решение посмотреть, как будет развиваться ситуация, и если буду чувствовать себя не в безопасности, то уеду домой. Но потихоньку увидел, что в России все нормально, опасности для моей семьи нет, поэтому решил остаться.
— Как родные и друзья в Испании реагировали, звали вернуться?
— Да, они не понимали, почему я остался. Они просили: «Хавьер, бросай все, там опасно». Отвечал, что Казань располагается очень далеко от известных событий, мы продолжаем жить, как и раньше.
— Понимали решение футболистов, которые приостанавливали контракты и уезжали?
— Это очень личное решение каждого человека. Нельзя их винить в том, что они захотели уехать, нужно поддержать их. Они уезжали, потому что ситуация была нестандартной. Я остался в России, многие другие тоже. Мне кажется, что в подобной ситуации оба варианта имеют право на жизнь, и решение любого человека нужно уважать.
— Что в России до сих пор удивляет, к чему не смогли привыкнуть?
— С легкостью ответил бы 15 лет назад. Сегодня я полностью адаптирован к России, удивить меня чем-то очень сложно. А первое время я был в шоке от московских пробок, это что-то! После первой тренировки в «Спартаке» мне сказали, что надо приехать в офис и подписать какие-то документы: «Не вопрос, сейчас съезжу».
— Как наивно.
— Да-да (смеется). База была в Тарасовке, а офис в центре Москвы, где работал Леонид Федун. В итоге на дорогу потратил 4 часа, и столько же обратно! Это я как раз попал в то время, когда Ярославское шоссе строили.
Вот, кстати, что меня удивляет до сих пор. Почему, когда люди попадают в легкое ДТП, все ждут полицию. Сделайте фото или видео, уберите машины, не создавайте огромные пробки. В Европе этого как раз нет.
— Потому что доверия к страховым компаниям не так много, и люди ждут оформления документов сотрудником ГАИ, чтобы не возникало вопросов. Плюс в России автомобиль — это как член семьи, даже после поцарапанного бампера кажется, что жизнь окончена.
— Тогда вопросов нет.
— Чем Москва вас поразила? Иностранцы обычно в восторге от московского метро.
— Метро, как и в Мадриде. А вот расстояния — да. И еще все постоянно куда-то бегут, находятся в стрессовом состоянии. Настоящая движуха! В испанской столице я прожил около девяти лет, но никогда не возникало чувства, что могу куда-то опоздать, как это было в Москве.
«Если бы Аленичев и Титов остались, мы бы все равно стали чемпионами. Состав у «Спартака» был очень мощный»
— В детстве в Сантандере ходили на матчи местного «Расинга»?
— Постоянно.
— Помните Дмитрия Попова, Дмитрия Радченко, Владимира Бесчастных?
— Конечно, я их помню. Когда я был маленький, они были моими кумирами! А потом мне повезло поработать в «Спартаке» с Поповым и Бесчастных, познакомиться с ними, быть в хороших отношениях.
— Удивительная история. Сначала они приехали за тысячи километров в ваш родной город, а потом в обратном направлении проследовали вы.
— У меня даже есть фотография с Поповым, мне здесь восемь или девять лет. Когда мы уже работали в «Спартаке», я показал Дмитрию это фото. Себя он узнал сразу, я спросил: «А кто этот мальчик рядом?» «Не знаю», — ответил он. Вы бы видели его лицо, как он удивился, когда я рассказал ему всю правду (смеется).
— Знакомство с кем для вас по-прежнему ценно?
— Таких людей много. Очень удивило знакомство с Дмитрием Аленичевым и Егором Титовым, они были большими футболистами, легендами «Спартака», а Дмитрий и вовсе европейская звезда. Но когда я начал с ними работать, увидел, что это очень простые и близкие люди. С ними у меня остались хорошие отношения.
— Обидно было, когда тренерский штаб уволили после вылета из Лиги Европы?
— Да, жалко. Поражение от АЕК было невезением, тем более мы начали чемпионат очень ярко — разгромили «Арсенал» 4:0. Уверен, если бы Аленичев и Титов остались, мы бы все равно стали чемпионами. Состав у «Спартака» был очень мощный, была создана хорошая динамика для будущих побед.
— При Аленичеве пришел Фернандо.
— С которым мы угадали на 100%. Хоть у него и был лишний вес, но сразу было видно — топовый футболист.
— Самый удивительный персонаж в вашей карьере?
— Удивился, увидев его в первый раз, наверное, лишних 10-15 килограмм у него было точно. Никогда не встречал такого в профессиональном футболе. Но я точно помню, что Фернандо сказал при первой встрече: «Хавьер, не переживай, я буду стараться и мы справимся». И за 3-4 месяца удалось привести его в форму, может, один килограмм был лишний.
— Из-за чего такой избыток веса?
— Генетика. Стоит немного покушать — он толстеет. Фернандо было сложнее держать вес, чем другим, но у него была огромная мотивация. В итоге он стал одним из важных футболистов для «Спартака», был одним из лидеров. Фантастический игрок!
— Чем бразилец отблагодарил вас, отвел в ресторан, подарил часы?
— Подарка не было (смеется). Это моя работа, рад, что удалось помочь ему набрать прежние кондиции. Не кушать много и много тренироваться дополнительно — это его заслуга, я лишь могу мотивировать. Но если футболист не хочет выполнить задачу, он ее никогда не сделает.
— Особое чувство?
— Для меня это тоже достижение.
— А в чем заключались проблемы у Джано?
— Это очень талантливый футболист, редко таких встречал. Джано был маленьким и хрупким, при любых ударах всегда ломался. Он был техничным, все делал через дриблинг, но его голеностопные суставы были очень хрупкими. Логично, что при таком игровом стиле его часто били по ногам.
— Тоже генетика?
— Да. И стиль игры. Всегда можно постараться помочь игроку, но с Джано задача была очень сложной.
«Карпин в плане лишнего веса настоящий фанатик, постоянно смотрел данные, изучал цифры, проверял. Он и за жировой прослойкой внимательно следил»
— Матчи против «Барселоны» в Лиге чемпионов особенные?
— Приятно вспоминать. В гостях до 70-й минуты мы вели в счете, но чуть-чуть не хватило даже для ничьей. Не каждый сможет играть так против одной из лучших команд мира на ее стадионе. Думаю, те 2:3, несмотря на обидное поражение, можно занести «Спартаку» в актив.
— Ваш предыдущий клуб как раз увозил с «Камп Ноу» 3 очка.
— Бердыев настоящий мастер, топ-тренер. В плане тактики и умении обороняться это лучший специалист, с кем мне довелось работать. Курбан очень строгий тренер, но это его стиль. Команда перенимала его характер, действовала на поле очень строго, добивалась результата.
— Кто-то из тренеров на вас кричал?
— Конечно, это же рабочие моменты. Каррера был очень эмоциональным, много кричал на меня, но и я мог ему ответить (смеется). Думаю, футболисты помнят эти моменты, когда мы иногда ругались на тренировках.
— Дрались?
— Только кричали друг на друга, мы же люди южные, эмоциональные. Поорали и успокоились.
— Спартаковские легионеры с россиянами устроили драку в раздевалке в Грозном при вас?
— Когда свет на стадионе отключали? Да, при мне. Но меня не было на той игре, не помню, то ли я не полетел на выезд, то ли меня не было в раздевалке. Но ребята потом в красках рассказывали, что там творилось. Команда проигрывала, нервы на пределе и в перерыве полыхнуло. Это нормально. Парни подрались и выиграли, значит все правильно сделали (смеется).
— Валерий Карпин штрафует футболистов за лишний вес. Кто-то хоть раз просил вас не обращать внимание на цифры на весах и не говорить тренеру?
— Нет, потому что знали: без вариантов. Я и сам поддерживаю Карпина в этом вопросе, потому что при одном лишнем килограмме, и это научно доказано, на спринте в 10 метров ты теряешь 10 сантиметров. Не зря говорят про разницу в деталях, а в спорте это имеет огромное значение. Порой сантиметров тебе может не хватить, чтобы замкнуть передачу или выбить мяч из своих ворот.
Штрафовать или нет, зависит от главного тренера, но для меня, как для тренера по физподготовке, вес футболиста имеет важное значение. Некоторые тренеры говорят, что я сам должен следить за весом игроков, раз это моя зона ответственности, то и заниматься ею должен я. Карпин в этом плане настоящий фанатик, постоянно смотрел данные, изучал цифры, проверял. Он и за жировой прослойкой внимательно следил. И это хорошо.
— Вспомните самый большой штраф?
— Веллитон постоянно платил за вес (смеется). Не вспомню точных сумм, но штрафы были большими.
— Кто из футболистов был примером профессионализма?
— Сергей Паршивлюк, Рома Зобнин. Когда Рома порвал кресты за год до чемпионата мира, он восстановился очень быстро — первый матч провел спустя пять месяцев после операции. Он сказал мне, что Черчесов просил его начать играть до зимнего перерыва, поэтому Рома работал с утра до ночи. Мы сильно постарались и в конце года он смог сыграть несколько матчей.
Зобнин на групповом этапе чемпионате мира выполнил самый большой объем из всех футболистов, а за весь турнир он пробежал больше 60 километров. Не в сборной России, а среди всех команд! Так быстро восстановиться и потом показывать такой результат — это нереальное достижение, Рома работал как лошадь целыми сутками.
— Паршивлюк в «Спартаке» увлекся тренажерным залом, стал настоящим качком. Так?
— Постоянно там был, когда порвал кресты.
— Как относитесь, когда футболисты похожи на Геракла? К примеру, Сергей Грибов из «Акрона».
— Если кто-то из ребят просит помочь с программой, помогаю. Но мне не нравится, когда футболисты накачаны в верхней части тела. Для Джано это, может быть, могло быть плюсом, но в большинстве случаев это замедляет игрока. Если качаться, то правильно, чтобы не терять в скорости и координации. Есть Адама Траоре, он супер накачан, хорошо бегает. Но мое мнение — футболист должен быть легким.
— Подобное может привести к травмам?
— Если ты перекачиваешь верх, появляются 3-4 килограмма мышечной массы, они будут давить на суставы, тормозить с весом в 70 и 75 килограмм — две большие разницы.
«У Джикии были проблемы с лишним весом, но, как шутил Георгий, у южных людей из Грузии всегда есть небольшой живот»
— Самая глупая травма, которую вы видели?
— Георгий Джикия на сборах порвал кресты. Просто шел, наступил и сломался на ровном месте. В Испании видел подобное, мальчик пошел в подкат, поднялся на ноги и когда хотел развернуться, то порвал крестообразную связку.
— У бывшего капитана «Спартака» тоже есть предрасположенность к лишнему весу. Как с ним работалось?
— Очень хороший человек. Да, у него были проблемы с лишним весом, но, как шутил Георгий, у южных людей из Грузии всегда есть небольшой живот (смеется). Постоянно дискутировали с ним, говорил, что надо больше худеть, он же считал такой вес нормой.
— Карпин бы точно его оштрафовал.
— Был бы конфликт (смеется). Но ведь в сборной России Джикия был у него капитаном.
— В целом же играть можно, если не считать вашего примера про спринты? Футболист может сказать, что ему комфортно в таком весе.
— Дома с супругой — да (смеется). Но ты профессиональный футболист, даже лишние 500 грамм чувствуются.
— Вы можете определить, когда игрок симулирует травму?
— Конечно. Делаешь МРТ и все становится ясно. Если только речь не идет о болях в пояснице или в паху, там определить проблематично. А при мышечном повреждении точно не удастся обмануть.
— Как относитесь к обманам?
— Всегда доверял футболистам. Если мне говорят, что болит, я всегда понимаю, как это болит. Если он меня хочет обмануть, это его проблема. Мне кажется, футболисты редко идут на такой шаг, да и сложно понять, зачем заниматься подобным.
— Обвиняли, что получили травму из-за неправильной подготовки?
— Никогда. Но за время своей работы я 100% когда-то был виноват в подобном, что-то не так мог сделать. Иногда вратарь ошибется, нападающий не попадает по пустым воротам, тренер неверно выбирает состав. Так и я могу совершить какую-то ошибку. Если игрок получает травму, надо поговорить с ним, исправить ситуацию, восстановить его как можно быстрее.
— Главный тренер требует поставить футболиста на ноги через неделю, но вы понимаете, что это нереально. Как быть?
— Такое постоянно с любым тренером, они всегда хотят вернуть футболиста в кратчайшие сроки. У нас есть протокол, каждый диагноз — это определенные сроки восстановления. Бывает, что вместо четырех недель успеваем вернуть игрока за три. При Рахимове таких случаев было много: мы рисковали, и, слава богу, последствий для здоровья не было.
Но в основном чудес не бывает. Если человек выбыл на месяц, за неделю его не восстановить. Если ты при диагнозе в месяц ставишь его на ноги за три-три с половиной недели, это тоже не идеально, потому что иногда футболист физически или психологически не готов на 100%, он выходит на поле с сомнением.
— Тяжело внушить игроку, что после разрыва крестов или травмы мениска можно не бояться идти в стык, давать максимальную нагрузку на ногу?
— После операции на крестообразной связке возвращение к соревнованиям происходит как правило минимум через шесть месяцев. Но психологически, когда футболист перестает думать о колене, проходит минимум год. Они играют и думают, выдержит ли колено в единоборстве или нет.
— Психолог может помочь?
— Наверное, да. Но больше помогают собственные чувства, когда ты идешь в стыки и понимаешь, как реагирует колено. И с каждым повторением мозг начинает доверять телу, постепенно ты уже забываешь о проблеме.
— Массажисты и тренер по физподготовке — главные психологи в команде?
— Так и есть. Когда восстанавливаешь человека на протяжении полугода, ты по 4-5 часов в день проводишь с ним, постоянно с ним говоришь, объясняешь. И в конце этого процесса ты видишь человека, который полностью доверяет тебе. Так что да, быть психологом — это часть твоей работы. Еще заметил следующее: с такими людьми у тебя отношения становятся дружескими.
— Вы и сами прошли через подобное, верно?
— Да. Года три-четыре назад порвал кресты, восстанавливал сам себя. Я сам прошел через этот процесс, знаю, что помогает в восстановлении, и ребята это чувствуют, доверяют.
— Как вы умудрились сломаться?
— После тренировки играли в футбол с администраторами, сделал неудачное движение и сразу понял, что порвал кресты. Расстройство было огромным, потому что при моей активной работе мне нужно здоровое колено.
— Золотые руки у кого из физиотерапевтов были?
— В «Спартаке» были два Диего — Мантовани и Монсальво, оба очень сильные специалисты. Монсальво потом работал со мной в «Рубине», а Мантовани сейчас в «Милане».
— Совсем недавно видел Мантовани в «Аль-Хиляле».
— И в «ПСЖ» был. Считаю его самым лучшим физиотерапевтом в мире.
«Был конфликт с Каррерой. Разрешить его не удалось, поэтому пришлось уйти из клуба»
— В 2017 году, когда вы стали чемпионами России, вас обрили наголо в самолете. Кто орудовал машинкой?
— Дима Комбаров, Денис Глушаков и Луис Адриано. На сборах я сказал им, что команду ждет очень тяжелый тренировочный процесс и его нужно выполнить от и до. Они согласились, но поставили условие: в случае чемпионства они делают со мной что хотят. И в самолете парни решили побрить мою голову, заранее никто не предупредил даже.
— У вас роскошная прическа.
— Было жалко, но есть обещание, которое надо выполнить. Как говорят в России? Мужик сказал — мужик сделал, да.
— На что вы готовы были ради чемпионства?
— На всё. Мы все проделали фантастическую работу, чтобы в конце сезона получить золотые медали. Я работал в «Спартаке» больше восьми лет, каждый день с утра до ночи, но никогда не добивался спортивного результата, поэтому был готов сделать все, чтобы стать чемпионом. Спасибо всем ребятам, что сделали это на футбольном поле.
— Выбегание нескольких тысяч фанатов «Спартака» на поле стадиона в Тушино стало легендарным. Успели испугаться за свою жизнь?
— Было классно! Но если честно, боялся, подумал: пора бежать отсюда, а то убьют (смеется). Ох, как мы быстро бежали в раздевалку.
— О возможных травмах футболистов подумали?
— Это было уже неважно, мы были чемпионами (смеется). Ребята вообще в одних трусах добирались до раздевалки, была бы возможность, и их забрали бы на сувениры.
Потрясающие воспоминания от того вечера. Я видел, как отмечают чемпионства в других лигах, в Лиге чемпионов, но такого, как у нас, не было нигде — кайф! Мы несколько часов не могли получить кубок с медалями. В компьютере сохранил фотографии и видео.
— Лучшее время в карьере?
— Да, 2017-й — идеальный: чемпионство, игра в Лиге чемпионов, первый сын родился. Старшего зовут Марио, младшего — Даниэль.
— Тем странней выглядит история с вашим уходом из «Спартака», где все так был прекрасно.
— Был конфликт с Каррерой. Разрешить его не удалось, поэтому пришлось уйти из клуба.
— В чем это выражалось? В ваших криках друг на друга?
— То были эмоции на поле. Люди в клубе знают, что произошло, а говорить об этом публично не имею права.
— Все говорят: итальянец сильно изменился на второй год работы, отдалился от команды.
— Наверное, что-то изменилось. В отношении ко мне все было так, как ты сказал. В первый год в тренерский штаб входили Каррера, его помощник Роман Пилипчук, тренер вратарей Джанлука Риоми и я. На второй сезон добавились 4-5 итальянцев, тренерский штаб увеличился, стали возникать разные мнения, но ничего страшного, конфликтов не возникало.
— В сезоне-2017/18 в «Спартаке» было больше 30 травм. Что за проклятие и кто виноват?
— В чемпионский сезон Роман анализировал соперников, советовал Массимо тактику, а мы с главным тренером выстраивали тренировочный процесс, чтобы все хорошо работало. После появления итальянцев немного изменили методику и получилось такое обилие травм. Никогда у меня в России подобного не было. Если анализировать ситуацию, то большинство травм было в первые полгода, а во второй части сезона повреждения хоть и были, но не такие серьезные. Как раз зимой попробовали вернуться к тому, что делали в чемпионский сезон.
— Итальянцы разбирались в своем деле?
— Они были профессионалами, жили на базе и работали очень много. Но когда мы постарались совместить две методики (не говорю, какая из них лучше или хуже), что-то пошло не так. Отсюда и такой результат.
«Видел, как Глушаков настраивал всех в раздевалке, это прирожденный оратор, он буквально в душу тебе влезал своей речью»
— Что скажете о капитане Денисе Глушакове?
— Лидер чемпионской команды, он провел потрясающий сезон, думаю, это был пик его карьеры. Человек с большим характером, заставлял всех работать, контролировал раздевалку и команду. Денис был тренером на футбольном поле, его слушались все в «Спартаке», никто не позволял расслабляться. В команде были суперфутболисты Квинси Промес и Луис Адриано, но главарем у них был Глушак. Правильно он как-то сказал, что Глушаков — это похороны (смеется).
— Чудо-напиток пили?
— Самогон? Нет, не пробовал. Я крепкий алкоголь не люблю, красное вино могу выпить, но крайне редко.
— Убрать Глушакова было большой ошибкой?
— Думаю, да. Таких игроков много не бывает. За всю карьеру у меня не было таких лидеров, как Денис. Видел, как он настраивал всех в раздевалке, это прирожденный оратор, он буквально в душу тебе влезал своей речью. Мотивация от него была классной, короткие 30-секундные реплики давали такой эффект, что даже на меня оказывали влияние.
— Окажись он посреди площади перед огромной толпой, обратил бы всех в свою веру?
— Так и есть.
— С Каррерой после ухода пересекались?
— На следующий день пообщались и все.
— Завтра «Спартак» зовет вас назад. Готовы?
— Конечно! «Спартак» — это европейский топ-клуб с большой инфраструктурой, огромной армией болельщиков по всему миру. Где бы мы ни играли — в России или в Европе — везде на стадионе были наши фанаты, чувствовали себя как дома.
— УЕФА исключил команду из числа участников плей-офф Лиги Европы. Ваше мнение о футбольных чиновниках?
— А кто-то может назвать это справедливым решением? Я всегда считал, что спорт объединяет народы, а если вы убираете российские клубы из соревнований, то только усугубляете ситуацию. Теннисисты продолжали играть, почему футбол или другие виды спорта пострадали? Мне это непонятно, считаю, это неправильно. Российские команды должны играть в Европе.
— О Леониде Федуне какие воспоминания остались?
— С ним редко встречались, наверное, пару раз в год на совете директоров, когда тренерский штаб ходил отчитываться о работе. Когда он приходил к команде в раздевалку, он был очень простым человеком, близко держался с футболистами, у него очень легкий характер, всегда на позитиве.
Не вспомню, чтобы он когда-нибудь повышал голос, всегда говорил тихо и аккуратно. Он любил «Спартак», делал для команды все, что мог. Было видно, что переживал за клуб. Уверен, он до сих пор болеет за «Спартак» и хочет видеть его чемпионом. Это фанат «Спартака», 100%.
— Самая большая зарплата была в «Спартаке»?
— Да.
— Раньше он дарил футболистам машины. Вам босс что-то оставил на память?
— Постоянно продлевал контракт, это уже было хорошим подарком (смеется).
Больше новостей спорта – в нашем телеграм-канале.
Источник: matchtv.ru
