Сергей Лавров и Владимир Путин (фото: Getty Images)
Как будет работать Спецтрибунал против России, почему его сравнивают со знаменитым "Нюрнбергом" и может ли новый суд посадить Владимира Путина, – читайте в материале журналистки РБК-Украина Юлии Акимовой.
Главное:
О создании Трибунала против российской агрессии стали говорить практически сразу после вторжения России в Украину. Украинские дипломаты призвали мир отреагировать на беспричинное нападение и расследовать преступления. Причем планку в Офисе президента сразу поставили высокую – призвали судить высшее военно-политическое руководство РФ.
Идею о создании Трибунала сразу поддержали как европейские государства, так и США. Но спустя несколько лет дискуссий о том, под какой моделью суда готовы подписаться украинские союзники, процесс фактически не сдвинулся с места. Ключевые европейские страны и Америка были против создания Трибунала по типу ad hoc (для данного случая – ред.). За кулисами переговорного процесса, а затем и публично стали говорить, что некоторые государства боятся прецедента.
Кроме того, возникла проблема с созданием Трибунала под началом ООН. Как бы парадоксально это не выглядело, страна-агрессор имеет право голоса в Совете безопасности Объединенных наций, а значит может блокировать подобные решения.
На какое-то время о Трибунале перестали упоминать в публичной плоскости. Создалось впечатление, что идею хотят спустить на тормозах. Пока вдруг в Совете Европы не объявили, что 40 стран готовы подписаться под созданием Спецтрибунала для осуждения преступлений российской агрессии. Его сразу сравнили с Нюрнбергским процессом и эти параллели не случайны.
Три года борьбы
Россия напала на Украину еще в 2014 году, когда ввела свои спецподразделения на Донбасс и в Крым, быстро захватив полуостров и часть Донецкой и Луганской областей. Восемь лет украинские юристы пытались доказать международным инстанциям, что военные без опознавательных знаков на Востоке Украины – российские солдаты.
В зону боевых действий ездило бесчисленное количество разных наблюдателей – они все тщательно фиксировали, но результата от этого фактически никакого не было. Дела в международных судах двигались долго и тяжело. В Кремле тем временем отрицали любое прямое участие в боях в Украине, пока российские политики, включая Владимира Путина, продолжали ездить и встречаться с представителями наивысшего международного истеблишмента.
Но в 2022 году Россия настолько открыто и показательно вторглась в Украину, что скептиков не осталось. Москва показала свое лицо, раскрыв миру истинные намерения на счет украинского государства – захватить и подчинить себе, а если не выйдет подчинить – уничтожить.
Уже 26 февраля, через два дня после вторжения, Украина подала иск против России в Международный уголовный суд ООН. 27 февраля президент Владимир Зеленский заявил, что преступления россиян в Украине тянут на международный трибунал. А уже в сентябре 2022 года Зеленский, выступая перед членами ООН, предложил создать Спецтрибунал по делу о нападении России на Украину.
«Против Украины было совершено преступление и мы требуем справедливого наказания», – сказал Зеленский, выступая по видеосвязи перед делегатами ООН.
Президент Зеленский выступает в ООН (фото: Getty Images)
Тогда же Зеленский предложил лишить Россию права вето как члена Совета безопасности ООН. Такой шаг в будущем помог бы создать Трибунал, опираясь на решение Объединенных наций, как это было в свое время с Трибуналом по бывшей Югославии, Руанде и Спецтрибуналом по Ливану.
Доказательства преступлений России против Украины собирались буквально с первых дней полномасштабной войны. С каждым месяцем наступления российские военные буквально открывали новые грани жестокости. Международное сообщество поразило то, что обнаружили ВСУ после оккупации части Киевской области, с первых полос мировых СМИ не сходили новости про «резню в Буче».
Затем была оккупация и освобождение Херсона, эксгумации тел в Изюме и Гостомеле, уничтожение Мариуполя, обстрелы многоэтажек, ракеты в торговые центры и еще очень много преступлений за гранью человечности. Не заметить то, как Россия показательно жестоко воюет, было невозможно. В таких обстоятельствах казалось, что целесообразность создания Трибунала не обсуждается, а о том, какая модель будет наиболее эффективной, договорятся быстро. Но быстро не получилось.
Спустя полтора года после начала полномасштабной войны партнеры Украины все еще не могли определиться с форматом Трибунала. На столе лежало три варианта – резолюция Генассамблеи ООН, широкоформатный международный договор с декларацией и гибридный вариант.
Третий не подходил нам категорически, о чем в свое время говорил экс-заместитель главы Офиса президента Андрей Смирнов. Дело в том, что третий формат предполагал, что военные преступники будут осуждены на базе украинской судебной системы с «возможностью» вовлечения интернационального компонента. Для этого, во-первых, надо было внести изменения в Конституцию, что невозможно сделать во время войны. Во-вторых, юридическая оценка преступления РФ могла сузиться фактически до уровня межгосударственного конфликта двух стран.
«Нам не нужно решение трибунала именем Украины, нам нужно решение трибунала именем цивилизованного мира. Именно такую версию гибридного трибунала мы отвергаем категорически. Остальные версии вокруг интернационализированной модели мы дискутируем», – добавил тогда Смирнов в интервью РБК-Украина.
За гибридный вариант выступали сразу несколько ключевых стран – Великобритания, Франция, Япония, Австралия, Италия, Германия и США. И дело бы не столько в поддержании гибридного формата Трибунала, сколько в нежелании создавать суд ad hoc. И причина – страх прецедента.
«Они опасаются создания прецедента для себя. Чтобы отдельные страны не инициировали нечто подобное и не начали проводить исторический аудит разных событий, давайте это так назовем», – отметил тогда Смирнов.
Таковой ситуация была в 2023 году. Некоторое время Украина на полях ООН боролась за право получить справедливый суд над агрессором, но дело упиралось в Совет Безопасности, где у России как постоянного члена есть право вето. На самом деле не только этот факт мешал Организации создать Трибунал своим решением.
Еще в 2016 году Генассамблее удалось обойти Совбез, который заблокировал расследования по войне в Сирии. Также Генассамблея уполномачивала Генсека ООН на переговоры по созданию отдельных трибуналов по Камбодже и Сьерра-Леоне. Но здесь речь идет о России, а она имеет гораздо больше влияния. Поэтому сторонникам Трибунала пришлось искать альтернативные пути.
В январе 2025 года в Офисе президента заявили о том, что модель Трибунала фактически согласована. Речь шла о втором формате – Спецтрибунале, который будет работать на базе международного договора большого количества государств.
«Он будет создан именно на основании соглашения с Советом Европы, ведь именно относительно модели Трибунала – международный он будет или интернационализированный, продолжались ожесточенные дискуссии. Поэтому модель на основании соглашения с Советом Европы будет считаться международной, то есть это будет международный трибунал» – заявила тогда замглавы ОП Ирина Мудра в интервью РБК-Украина.
Тогда же в США на президентских выборах победил Дональд Трамп и Штаты фактически перестали поддерживать намерение Украины осудить Россию. По мнению Вашингтона, в Москве не захотят говорить о мире, пока в Европе их судят, пусть даже и заочно. О том, что Москва в принципе не хочет говорить о мире, новое руководство Штатов на тот момент еще не думало.
«Фактически, Белый дом отказался открыто поддержать Специальный трибунал. Однако здесь важно отметить – Белый дом допустил его существование. Это уже прогресс по сравнению с началом этого года, когда США проголосовали против резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, в которой упоминалась российская агрессия и создание специального трибунала, аргументируя это тем, что подобная формулировка мешает мирным переговорам» – отмечает директор Международной ассоциации адвокатов и эксперт по международному праву Марк Эллис.
Европа же, привыкшая опираться на американскую позицию, замерла, но не надолго. Осознав, что Америка пока не будет критиковать и давить на Кремль, европейские лидеры взяли эту роль на себя.
Уже в мае 2025 года министры из нескольких десятков европейских государств приехали во Львов, чтобы подписать соглашение, которое позже символически назвали «Львовским заявлением». Во время встречи главы МИД одобрили создание Спецтрибунала на основании договора. Таким образом Трибунал обрел статус международного.
Главы МИД во время своего визита во Львов 9 мая (фото: Getty Images)
Рабочая схема
Специальный трибунал, который будет создан Расширенным частичным соглашением Совета Европы (не связанная с Евросоюзом структура, одним из членов которой является Украина), будет расследовать исключительно преступление агрессии, то есть сам факт нападения России на Украину. Военные преступления, как и преступления против человечности, будут рассматриваться в рамках Международного уголовного суда или национальных судов с соответствующей юрисдикцией.
«Преступление агрессии связано с решением о применении вооруженной силы против другого государства с нарушением Устава ООН. Оно считается «преступлением руководства», то есть касается тех, кто находится у власти и принял или способствовал принятию решения о начале войны», – объясняют в комментарии РБК-Украина в пресс-службе Совета Европы.
Сейчас, после заявления о политической воле 40 государств осудить Россию, начнется длительная процедура ратификации этого решения в парламенте каждой из подписавшихся стран. Этот процесс займет длительное время, поэтому во Львове Высокая представительница ЕС по иностранным делам Кая Каллас и говорила о старте работы Трибунала уже с 2026 года.
После ратификации начнется не менее длительный процесс по подбору судей и прокуроров, хотя существуют вероятность, что кандидаты уже есть. Как утверждают в Совете Европы, это будут юристы «с высокой нравственной репутацией».
Государства-члены Руководящего комитета Трибунала могут предлагать своих протеже, при этом они не обязаны быть гражданами стран-членов. Список будет включать 15 судей, они будут избраны путем тайного голосования на девять лет. Прокурора выберут так же, но на семь лет без возможности переизбрания.
Многие называют этот Трибунал едва ли не «вторым Нюрнбергом». И он действительно по своей схеме работы схож на нюрнбергский процесс, в котором судили нацистскую политическую верхушку. Но различия есть и они критические.
Почти Нюрнберг
Сама база Спецтрибунала по вопросу агрессии была заложена еще Нюрнбергским процессом. В ее сути лежит простой принцип – ответственность за нападение несет высшее руководство страны-агрессора. Поэтому в Нюрнберге судили 24 «топов» Третьего Рейха – Германа Геринга, который считался вторым человеком после Гитлера, создал гестапо и Люфтваффе, Йоахима фон Риббентропа – министра иностранных дел, заместителя фюрера Рудольфа Гесса, Вильгельма Кейтеля – начальника штаба Верховного командования вермахта, а также тех, кто отвечал за экономику, промышленность, пропаганду и даже гитлерюгенд.
В России есть так называемая «тройка» – президент Владимир Путин, министр иностранных дел Сергей Лавров и глава правительства Михаил Мишустин. Все трое имеют дипломатический иммунитет, который означает следующее – они не могут быть преследуемы и осуждены по каким-либо преступлениям, пока они занимают свою должность. Что бы они не сделали, никто не осудит их ни в России, ни где-либо еще.
Путин и Лавров (фото: Getty Images)
Когда в 1945 году коалиция государств победила Германию и ее немногочисленных союзников во Второй мировой войне, исход ее руководства был очевиден. О том, что кого-то может ограничить дипломатический иммунитет, и речи не было, ведь намерение у всех было одно – осудить тех, кто начал одну из самых жестоких и масштабных войн за всю мировую историю. Страны были в этом едины, потому что пострадали миллионы граждан самых разных государств. В этом состоит одно из главных различий между Нюрнбергским процессом и сегодняшним Спецтрибуналом для России – пока что от действий Москвы в наибольшей степени страдает только Украина.
«Нюрнбергский процесс возник в мире, который победил и был един в стремлении установить новый правовой мировой порядок. В отличие от этого, Специальный трибунал отражает фрагментированный мировой правопорядок, в котором Европа чувствует себя вынужденной действовать, потому что международное сообщество в целом не справилось с этой задачей», – говорит Эллис.
Кроме этого, Нюрнберг проходил уже после проигрыша Германии. Дипломатический иммунитет у пособников Гитлера закончился вместе с развалом Третьего Рейха. В сегодняшних реалиях вводные несколько другие – Путин все еще руководит страной. И хотя его легитимность вызывает вопросы у демократического мира, дипломатическую защиту эти вопросы не обнуляют.
Долгое время именно вопрос иммунитета была камнем преткновения в дискуссиях о Трибунале. Даже когда коалиция определилась с форматом, вопрос о том, как судить русскую «тройку», был предметом споров. Союзники Украины не соглашались даже на заочное осуждение. Но постепенно в спорах пришли к консенсусу – преступление Путина будет расследовано и по его итогам сформируется обвинительный акт. Но судить его даже заочно, пока он у власти, Трибунал не сможет.
«В случае с членами «тройки» обвинительное заключение не может быть утверждено, пока они остаются в должности. В таких случаях ордер на арест выдаваться не будет, а следственный судья будет обязан приостановить дело до тех пор, пока лицо не покинет пост», – отмечает Эллис.
Еще одно различие между Нюрнбергом и Трибуналом против Путина – отсутствие смертного приговора. На процессе в 1946 году 12 из 24 преступников были казнены. Максимальное же наказание для Путина – пожизненное заключение. Хотя, к сожалению, это очень маловероятно.
«Да, мы реалисты — и понимаем, что Путин, Лукашенко или Ким Чен Ын вряд ли добровольно появятся на скамье подсудимых. Но это не значит, что Суд не имеет смысла. Напротив, он имеет стратегическое значение», – говорит Ирина Мудра в комментарии РБК-Украина.
Помимо иммунитета, Путин пользуется своим негласным влиянием на некоторые из европейских, азиатских и африканских стран. О том, что международная система правосудия в принципе дает сбой, стало понятно тогда, когда Международный уголовный суд выдал ордер на арест российского диктатора. Причину для выдачи ордера выбрали максимально сенситивную – похищение украинских детей. Но даже она не смогла повлиять на особое расположение отдельных политиков к Путину.
Например, его не стали арестовывать в Монголии, хотя она в свое время подписалась под обязательствами выполнять решение МУС. Давний поклонник российского лидера, венгерский премьер-министр Виктор Орбан заявил, что с радостью примет Путина у себя в стране, хотя Венгрия тоже должна была бы его арестовать. Ряд других политиков в свое время высказывались в общем ключе. Вся эта история плохо сказалась на авторитете международного права и судебной системы.
Стоит отметить, что иммунитет Путина не спасает его от преследования в странах, которые ратифицировали Римский устав и, соответственно, должны выполнять решение МУС. Об этом сказано в одной из статей устава. То есть, если Международный суд решил выдать ордер на арест российского диктатора, значит у него есть на это более чем достаточные основания, ведь этим самым он фактически отменяет его неприкосновенность.
Путин и Орбан (фото: Getty Images)
Но юристы подчеркивают один очень важный момент: международное правосудие – это игра в долгую. История показывает, что злодеи, которые до последнего казались недосягаемыми для правосудия, садились на скамью подсудимых. Сербские лидеры Слободан Милошевич и Радован Караджич, президент Либерии Чарльз Тейлор, лидер Ирака Саддам Хусейн, «архитектор» Холокоста Адольф Эйхман – все они были в конечном итоге осуждены. Трибунал против агрессии в любом его виде не имеет срока давности.
«Я всегда вспоминаю, что историк Франсин Хирш говорила о Нюрнбергском процессе: его ценность заключалась не только в наказании, но и в создании подробной записи правды. Документация Специального трибунала будет противостоять дезинформации Москвы и просвещать мир о российской агрессии, публикуя обоснованные обвинительные заключения и в конечном итоге вынося приговоры, подтверждающие принцип ответственности», – добавил Марк Эллис.
***
Украина находится в ситуации, когда ей уже больше трех лет нужно буквально доказывать, что идет война. В первые недели полномасштабного вторжения украинское руководство присылало своим заграничным коллегам фотографии разрушенных домов и убитых людей, чтобы дать понять, насколько все серьезно и жестоко. Никто не мог поверить, что Россия будет делать то, что делает сегодня.
Более того – Европа никогда не хотела ссориться с Россией. Москва напала на Чечню, оккупировала часть Молдовы и Грузии, бомбила сирийское Аллепо, в 2014 захватила украинские Донбасс и Крым. Несмотря на все это с Россией торговали, к Кремлю прислушивались, а Путину уважительно жали руку. Подобная выстроенная конструкция отношений Москвы и Запада держалась годами и регулярно укреплялась самыми разными дипломатическими инструментами – от открытия «Русского дома» в Мадриде до кулуарных бесед и обещаний крепкой дружбы.
Поэтому весь процесс от принятия самой идеи Трибунала до его старта работы занял больше трех лет – Россию никто не решался осудить. За несколько лет Европе пришлось буквально наступить самой себе на горло и начать рушить крепкую архитектуру своих взаимоотношений с Москвой. Насколько ей это удалось – покажет эффективность Трибунала над Путиным.
При создании материала использовались комментарии замглавы Офиса президента Ирины Мудрой, Исполнительного директора международной ассоциации адвокатов, юридического эксперта Марка Эллиса, комментарии пресс-службы Совета Европы, а также информация из открытых источников.
